Они приближались. Медленно. Они скользили по поверхности, почти не касаясь земли. Неожиданно один из них опустил что-то, похожее на руку, и прикоснулся к траве у берега. В тот же миг трава почернела. Не сгорела — сгнила. Воздух над этим местом начал дрожать. Пахнуло тухлой водой и серой. У меня сжались пальцы.

Я сделал шаг назад, схватил горсть земли. Память вспыхнула, как яркое озарение. Из дедовской тетради, именно из тех строк, что я читал недавно, губы сами сложили нужные слова:

— Ты, что спишь в земле и дрожишь в воде, не тронь меня, не тронь мой род. Уйди вглубь, где твои кости..., и не возвращайся до забвения.

Я бросил землю перед собой. Вспышка резанула глаза. Огня и дыма в прямом понимании не было. Это была вспышка сознания. Зыбочные отпрянули. Один из них рассыпался, исчезая в испарениях. Второй исчез так, будто его втянуло обратно в глубину. Но перед этим он оставил след.

На бетоне был чётко виден мокрый отпечаток ладони. Узкий, вытянутый. Я внимательно рассматривал его несколько минут. След не высыхал. Наоборот — он шипел, словно пар на раскалённом металле.

Метка снова дала о себе знать, ещё чуть нагревшись. Я медленно встал. Сделал шаг назад. Туман уже рассеивался. Вода вернулась к своей прежней тишине. Но теперь я знал, что в ней кто-то дышит.

Постоял ещё немного, посмотрел по сторонам. Туман почти исчез. Никто больше не шевелился под поверхностью воды и можно было подумать, что всё закончилось. Однако не покидало ощущение, что это ещё не конец.

Шелест молчал. Странно молчал. Не с ленцой, как обычно. А как будто ушёл. Или прижался там, в глубине, притих, замер, чтобы не привлекать внимание. Я выдохнул. И вдруг заметил — вода у берега пульсирует.

Это были не волны, а именно пульс, чье-то тяжёлое, ленивое, но заинтересованное дыхание. Сердцебиение, перекатывающееся сквозь жидкость. Ритм. И в этом ритме — слова. Я не слышал их ушами. Они не сотрясали воздух. Они звучали в воде. И я слышал их, стоя рядом. Словно ступни стали слухом.

— Я ищу...

Вода вздрогнула.

— Я знаю, как пахнет твой страх…

Я сжал кулаки. Пообщаться был не против, но не очень понятно с кем.

— Там, где девочка — будешь и ты. Где будешь ты — туда придёт и она…

Это был не голос, а скрип, бульканье, медленный сочащийся звук, выходящий сквозь водоросли. Я сделал шаг назад. Но вода продолжала.

— Твоя Настя уже слышит мои шаги…

Горло сжалось. Я вспомнил, как она говорила «ты должен поехать один» и так посмотрела на меня при этом, словно что-то знала. Но не до конца. Не словами. А чувствами, вплетёнными в кожу.

— Ты не спрячешься...

Я слегка вздрогнул.

— Ты пьёшь меня…

И в этот момент — вода вспучилась.

Прямо у моих ног появилось лицо. Мутное, как через запотевшее стекло. Но я узнал его. Даша.

Её глаза были открыты и смотрели сквозь меня, как тогда, во сне. Губы не шевелились, однако по глади расходились круги, как если бы она что-то говорила. Через мгновение лицо исчезло, так же внезапно, как и появилось.

Я стоял не в силах пошевелиться. Внутри было тихо. Ни одного слова от Шелеста. Даже метка на ладони больше не ощущалось. Она погасла, как фонарик, из которого вынули батарейки.

Туман окончательно рассеялся, но это не принесло облегчения. Вода вновь была просто водой. Но теперь я точно знал, что она смотрит.

До машины я добрался на ватных ногах. Пальцы дрожали, как во время лихорадки. В груди всё ещё эхом отдавался пульс воды. В голове — то, чего не должно быть: булькающий голос, влажный взгляд Даши, слова, пульсирующие в подошвах. «Ты пьёшь меня». Страх не отпускал меня... Однако в него затесалось что-то ещё. Возбуждение. Нервная дрожь.

Да пошло оно всё.

Настя спала. Она свернулась на сиденье, закутавшись в куртку, головой уперевшись в стекло. Солнечный луч размывался в её волосах. Щёки были немного бледные, губы приоткрыты, дыхание ровное.

Я аккуратно сел за руль, закрыл потихоньку дверь, чтобы не разбудить подругу. И только тогда заметил, что на её коленях лежит лист бумаги. Аккуратный, белый. Без сгибов и заломов. Хм, откуда он здесь?

Я осторожно взял его двумя пальцами. Текст был написан чернильной ручкой. Мне показалось, что буквы старательно выводили, не зная алфавита, просто копируя их.

«Ты был у воды. Мы это чувствуем. Пора назвать имя. Или мы назовём за тебя.»

У меня пересохло во рту. Я перечитал раз десять. Повернул голову к Насте — всё так же спит и, похоже, ничего не знает.