Потягивая напиток, я думал о Томе Манчини. Его имя мне определённо знакомо. Одним из моих первых заданий в качестве офицера полиции в 1993 году было отвезти его из Северного Йоркшира, где он работал, на базу Королевского флота недалеко от Госпорта, графство Хэмпшир. Мне велели напугать его так, чтобы он взмолился о передаче людям Фирмы, которым я его и передал. Многого это не потребовало – всего несколько пощёчин, суровое выражение лица и мои слова о том, что если он меня переспит, то единственное, что останется тикать на его теле, – это его часы.

Когда мы доставили его в один из «фортов», построенных вдоль побережья, ему даже не дали времени привести себя в порядок, прежде чем группа допросов Фирмы объяснила ему правду жизни.

Он был техником станции прослушивания в Менвит-Хилл, и его засекли при попытке получить секретную информацию. Меня не пустили на допрос, но я знал, что ему сообщили, что на следующий день его арестует Специальный отдел за нарушение Закона о государственной тайне. Они не могли этому помешать. Однако, если он не поумнеет, это будет только началом его проблем.

В суде он предпочел бы промолчать о том, во что он на самом деле вмешивался.

Что бы это ни было, похоже, Фирма не хотела, чтобы об этом кто-то узнал, даже Специальный отдел, поскольку обвинение было бы предъявлено за менее тяжкое преступление. Он расскажет им, для кого собирал информацию, и, конечно же, не вспомнит об этой «встрече». Он отбудет короткий срок, и на этом всё закончится. Однако, если он когда-нибудь обмолвится кому-нибудь о сделке, кто-нибудь вроде меня обязательно придёт и нанесёт ему визит.

Том тусовался с большими шишками. Я знал, что база ВВС Менвит-Хилл, расположенная на болотах недалеко от Харрогейта в Йоркшире, была одной из крупнейших разведывательных станций на планете. Её огромные «обтекатели» в форме мячей для гольфа контролировали эфир Европы и России. Возможно, это была британская база, но на самом деле это был маленький кусочек США на британской земле, управляемый всемогущим Агентством национальной безопасности (АНБ). Там работали около 1400 американских инженеров, физиков, математиков, лингвистов и специалистов по информатике. Штат дополняли 300 британцев, а это означало, что на Менвит-Хилл работало столько же людей, сколько и в самой Фирме.

База «Менвит-Хилл» работала в тесном сотрудничестве с Центром правительственной связи (GCHQ) в Челтнеме, собирая электронную информацию вплоть до восточной России. Однако у GCHQ не было автоматического доступа к разведданным, собранным в «Менвит-Хилл». Вся информация напрямую поступала в АНБ в Форт-Мид, штат Мэриленд. Оттуда собранная информация о терроризме, которая могла, например, повлиять на Великобританию, перераспределялась в службу безопасности, Специальный отдел или Скотланд-Ярд. Согласно контракту Великобритании с США, мы можем покупать американское ядерное оружие только при условии, что базы, подобные «Менвит», будут работать на британской территории, а США будут иметь доступ ко всем операциям британской разведки. Печально, но факт: они — старшие братья. Великобритания — лишь одна из младших сестёр.

Насколько я помнил, Том был полон дерьма. Он вёл себя нагло и самоуверенно, как какой-то купец-кокни, что было довольно странно, ведь он родом из Милтон-Кинса и был таким же скучным, как его почтовый индекс. Однако к концу поездки на юг он был похож на маленького ребёнка, свернувшегося калачиком на заднем сиденье.

Меня беспокоило то, что Вэл знал о моем знакомстве с Томом, что у него был доступ к подробностям 24-часового периода моей жизни, о котором я почти забыл, но я делал это ради денег, и ничего больше, поэтому я отбросил эту мысль, на всякий случай, вдруг она заставит меня передумать.

Я допил свой напиток, взял шлем и направился в туалет.

Положив шлем на бак в стойло, я сел на крышку, расстегнул куртку и вытащил конверт.

После того, как весь день люди ходили мимо унитаза и швыряли окурки в писсуары, в этом месте воняло. Я осмотрел конверт из пузырчатой плёнки, похожий на нейлон. Затем, положив его на колени и обеими руками, я надавил и начал проводить по нему ладонями, кончиками пальцев двигаясь вверх и вниз по контурам содержимого. Я перевернул конверт и осмотрел другую сторону.

Я не чувствовал никаких проводов или чего-то более прочного, чем то, что, как я надеялся, было деньгами, но, с другой стороны, это ничего не значило. Тончайшая батарейка от фотоплёнки Polaroid, засунутая между пачками, могла бы выдать достаточно энергии, чтобы взорвать письмо-бомбу. Возможно, это особый способ Вэл сказать спасибо.

Я поднял его и поднёс сгиб к носу. Если это было устройство, и там использовалась какая-то экзотическая или старая взрывчатка, я мог бы учуять её запах. Иногда это марципан, иногда льняное масло. Я ожидал чего-то более изысканного, но такие вещи нужно проверять.