— Знаешь, кажется, ты мне нравишься, — с неудовольствием отметила я, решив, в рамках эксперимента, побыть абсолютно честной не только с собой, но и с Кардусом. Ладно, может, абсолютно не получилось, но это оттого что я еще оставляю себе возможность передумать. Я же прекрасно понимаю, куда лезу и на что подписываюсь, если он чувствует ко мне то же.

Эх, Ирида, могла бы найти какого-нибудь привлекательного сироту. Зато я теперь в любом случае в плюсе: если чувства взаимны, заполучу шикарного мужчину, если нет — смогу держаться подальше от его семейства (уверена, там и помимо Гераклеумы есть ядовитые цветочки и ягодки).

— Кажется? — насмешливо переспросил Кардус. — Моя хрупкая самооценка не вынесет подобной неуверенности. Могу я как-нибудь переубедить тебя и склонить чашу весов в свою сторону?

— Даже не знаю, — игриво надулась я. — Не уверена, что тут можно что-то сделать.

— Возможно, поцелуй сыграет в мою пользу?

И он сыграл. Так хорошо, что я даже забыла, о чём шла речь.

— И что ты думаешь теперь? — отстранившись, спросил Кардус.

Я глядела на него мутными одурманенными глазами, облизывала покрасневшие губы и решительно не понимала, что он хочет услышать.

— Да? — наугад ответила я.

— Возможно, я немного переусердствовал, — ухмыльнулся он с таким видом, что стало понятно, никаких сожалений он по этому поводу не испытывает. — Ты не замерзла? Не устала? Наверное, пора возвращаться.

— О да, мое хрупкое человеческое тело отчаянно жаждет…

— Отдыха? — спросил наивный дракон. Ах, ну как дитя, право слово. Полдесятка детей и такие вопросы задаёт.

— Затащить тебя в постель, — фыркнула я. После сорока все умные женщины перестают церемониться и делать вид, будто не хотят того, чего хотят. А все несчастные женщины продолжают не есть торты, не спать с мужчинами, которых хотят, и не носить понравившиеся платья, потому что «это для молодежи». — У меня хорошего секса не было целую вечность. Или две вечности, — подумав, добавила я.

После смерти Виктора мои плотские удовольствия ограничивались по большей части большим ведерком мороженого с солёной карамелью, поедаемым в один присест. Мысли о смерти мужа не были больше незаживающей раной, а ощущались скорее как горько-сладкое чувство потери чего-то невероятно прекрасного. Мне жаль, что я это утратила, но я счастлива, что в моей жизни был такой человек и такие чувства.

Мама умерла много лет назад, а я до сих пор иногда ловлю себя на мысли, что надо ей рассказать вот это, показать вот то или привезти из путешествия эту штуку, потому что ей непременно понравится. Мне не привыкать к вечной памяти о любимом человеке. Я буду вспоминать о Викторе, когда ранним утром выглядываю в окно, когда ем сливовые пироги или строю замки из песка, но с этим я могу жить. Я могу жить.

Чертов Марк прав: я пряталась в своем домике, пряталась за жизнью старушки на пенсии, потому что не хотела больше никого видеть и просто ждала смерти. И смерть пришла. Я умерла там и родилась здесь. А теперь я хочу жить! Хочу пирог, испечённый расторопной и ловкой Винкой, хочу, чтобы дети шебуршали там и тут, втягивая меня в свои детские авантюры, хочу укачивать Лоницеру под светом двух лун и делить горячие поцелуи с Кардусом…

Да, и летать на Кардусе я тоже хочу! Потому что я тогда с полным правом смогу сказать, что села на мужа и ножки свесила. Хмм… Правда, он такой здоровенный, когда дракон, что ножки свесить не получится.

— Ну, если две вечности, тогда придется это срочно исправлять, — серьёзно сказал Кардус, вытряхивая меня из мечтательных раздумий. В глазах его заплясали ласковые смешинки. — И знаешь, почему?

— Потому что ты добрый самаритянин? — ляпнула я, начисто позабыв, что он не знает такое выражение.

— Кто? В любом случае, нет. Дело совсем не в доброте. Просто так уж вышло, что… — несносный дракон сделал длинную паузу и сердце мое ухнуло куда-то в пятки. Неужели?.. — ты мне тоже нравишься, — спокойно закончил он.

Тьфу ты! Мог бы хотя бы на колени встать и тёткины бриллианты подарить. Конечно, на кой чёрт мне эти камни, но ведь приятно… Для души. Помню, в молодости за мной ухаживал один геолог, ох, какие подарки делал, какие подарки… Необработанный агат видали? А аметистовую друзу? А у меня их целая полка была. Красиво. А потом он мне с моей подругой изменил, и я всё это барахло соседской девчонке отдала. Так что без подарков иной раз даже лучше, дело ведь не в них, а совсем в другом.

После обмена судьбоносными признаниями мы с Кардусом отправились обратно. А то мало ли, что там без нас дома произошло. Дети, Астер и Марк без присмотра. В такой ситуации может случиться что угодно. Вся надежда только на Винку. Она там самая здравомыслящая.

К моему безмерному удивлению, дома все оказалось в порядке. Никто никого не убил и даже не покалечил. Дети не перекрасились в зеленый цвет и остались при всех своих конечностях (да, я на всякий случай пересчитала).

— Чем занимались, пока нас не было? — будто бы невзначай поинтересовалась я, когда мы уселись пить чай в гостиной.