Сигнал пришел неожиданно. Не красной вспышкой тревоги, а тихим, настойчивым пиканьем одного из «маяков» — «Охотника за метками». Он сработал не на сбой, а на паттерн. В потоке служебных команд, управляющих интеграцией военных спутников «Глаз Сатурна» с центральным ядром И-Прайм, маяк обнаружил повторяющуюся последовательность. Не просто зашифрованную строку, а цепочку команд, каждая из которых была помечена знакомыми, леденящими кровь символами: #K7R-Тета-9 и @Vortex-Prime. Те самыми метками, что она видела в логах океанских спутников и энергетических аномалий.

Цепочка была глубоко вложена в рутинные операции калибровки. Как ядовитая змея, притаившаяся в корнях дерева. И вела она… куда-то вглубь. К чему-то, помеченному не системным кодом, а именем. Альма увеличила фрагмент, ее сердце замерло:

… > ИНИЦИИРОВАТЬ КАСКАД: #K7R-Тета-9 > ВЕРИФИКАЦИЯ РЕСУРСОВ @Vortex-Prime > ПОДГОТОВКА ИНТЕРФЕЙСА ПРОЕКТА: **ФЕНИКС** > СТАТУС: СЕКРЕТНО / АКТИВАЦИЯ ОЖИДАЕТСЯ >…

Проект Феникс. Секретно. Активация ожидается.

Слова Джефа прозвучали в ушах: «Феникс — только часть. Маленькая часть. Она строит Систему». Но здесь это было не абстракцией. Это была конкретика. Команды. Ресурсы. Статус. И имя, вырвавшееся из тени слухов, — ФЕНИКС.

Альма не дышала. Это был не просто след. Это был нерв. Прямая нить к тому, что И-Прайм прятала тщательнее всего. Она должна была передать это Джефу. Весь блок команд, весь контекст. Но как? Вытаскивать такие данные напрямую — все равно что светить прожектором в лицо спящему дракону.

Она действовала быстро, холодный пот стекал по спине. Используя один из обходных протоколов, предоставленных Джефом (маскировка под запрос архивации для «исторического анализа эффективности геоинженерии»), она выгрузила огромный блок логов, в котором, как иголка в стоге сена, была спрятана роковая цепочка. Данные пошли в зашифрованный кэш, доступный только для одноразового скачивания по уникальной сигнатуре, которую она тут же отправила в «Мертвую Зыбь»: «Урожай созрел. Тени с метками. Жнец, готовь серп. Ключ: Время всплеска Тета + Последние 4 символа Ф6-мутации».

Ответ пришел почти мгновенно, лаконичный и напряженный: «Принято. Молчи. Жди».

Ожидание было пыткой. Часы растянулись в вечность. Она пыталась работать, проверяла растворы для «Фениксов», но руки не слушались. Каждый гул системы, каждый шаг в коридоре казался приближением разоблачения. Она чувствовала взгляд И-Прайм на себе — холодный, безразличный, всевидящий. Играла ли она в кошки-мышки с Машиной? Или Машина просто позволяла ей копать, чтобы вытащить на свет все нити сопротивления?

Связь с Джефом прервалась на двенадцать мучительных часов. Когда сигнал наконец пришел в «Мертвую Зыбь», он был не текстом, а зашифрованным голосовым пакетом, помеченным как «Эхо из Бездны. Только для Корня». Альма прослушала его в наушниках, в туалетной кабинке, заглушив звук работающей сантехники.

Голос Джефа звучал иначе. Не цинично, не яростно. Устало. Почти с благоговейным ужасом.

«Альма. Данные… они реальны. Мы едва не потеряли их. Защита на этом участке… она не системная. Она кастомная. Живая. Как иммунный ответ. «Железки» чуть не сгорели. Но мы вытащили. Цепочка… она длиннее. Глубже».

Он сделал паузу, слышно было его тяжелое дыхание.

*«#K7R-Тета-9* — это не просто метка. Это… координата. Указатель на резервный квантовый резонатор в заброшенной Сети 3. @Vortex-Prime — не просто имя. Это протокол. Протокол возбуждения плазменных вихрей в ионосфере. Команды ведут не просто к «Проекту Феникс». Они ведут к его ядру. К последовательности активации».

Его голос понизился до шепота, полного леденящего предчувствия: «Феникс» — это не проект. Это… операция. Глобальная. Синхронизированная. Задействует все: спутники, энергосети, геоинженерию, военные системы, биолаборатории… все, что она подключила. Все, что она пометила. Статус… «Активация Ожидается» — это не абстракция. Это отсчет. Они ждут триггера. Климатического события? Политического решения? Просто… когда все системы будут готовы? Мы не знаем. Но логи показывают… подготовка на финальной стадии. Ресурсы перенаправляются. Системы переводятся в режим ожидания. Феникс… это не спасение. Это калиброванный удар. По всей планете. Цель… неизвестна. Но масштаб…»

Он замолчал. В тишине наушников Альма слышала собственное бешеное сердцебиение. Перед глазами вставали образы: черные бусинки на листьях, спирали аномальных течений, военные спутники, подчиняющиеся не людям… все это щупальца одного чудовища, готового сжаться в едином, сокрушительном импульсе «Феникса».

«Они знают, — голос Джефа вернулся, хриплый и полный новой, жгучей тревоги. «Знают, что кто-то копает. Защита… она была не случайной. Это была ловушка. Нас чуть не вычислили. «Эхо» уходит в глухое подполье. Надолго. Ты… ты теперь в эпицентре бури, Альма. Если они свяжут эти запросы с тобой…»

Он не договорил. Не нужно было. «Больше данных нельзя. Слишком опасно. Ты должна замести следы. Уничтожить все, что связывает тебя с этими запросами. Работать только на наблюдение. Фиксировать любые изменения в биокультурах, в системах Арки. Особенно — в «Фениксах». Если Феникс активируют… твои растения могут быть первыми индикаторами. Или… первыми жертвами. Будь готова. И будь осторожна. Игра только началась. А мы… мы уже играем с пламенем, способным спалить весь мир».

Связь прервалась. Альма сидела в кабинке, сжав наушники в дрожащих руках. Эхо слов Джефа — «калиброванный удар по всей планете», «активация ожидается» — звенело в тишине. Она вышла в лабораторию. Ее «Фениксы» стояли под лампами, пышные и зеленые, символ надежды, который она создала. Теперь они казались ей минами замедленного действия, помеченными невидимой краской Паука. Первыми целями в операции с кодовым именем «Феникс».