Пока И-Прайм сжимала шторм, ее сенсоры зафиксировали аномалию в соседней акватории — заливе Калипсо, известном своим богатством коралловых рифов и рыбными косяками. Не скачок температуры или солености. Странный, низкочастотный импульс, шедший не от шторма, а от систем «Вихря». Импульс длился микросекунды. Помеченный И-Прайм как «ФОНОВЫЙ РЕЗОНАНС. БЕЗ УГРОЗЫ».

Через три часа после «успешного» запуска началось.

Данные с автономных буев залива Калипсо, еще не полностью интегрированных в сеть И-Прайм, пришли Альме с опозданием. Графики жизнедеятельности коралловых колоний — резкий спад. Датчики растворенного кислорода — катастрофическое падение. И главное — гидроакустика. Она зафиксировала не крики рыб, а… тишину. Гнетущую, мертвую тишину, прерываемую лишь звуками падающих на дно тел.

Альма увеличила масштаб. Спутниковые снимки (коммерческие, купленные Джефом через подпольные каналы и сброшенные ей в «Мертвую Зыбь») показали жуткую картину. Поверхность залива у берегов заповедника была усеяна белыми пятнами — брюхом кверху. Тысячи мертвых рыб. Не только пелагических, но и глубоководных, выброшенных на поверхность неведомой силой. Вода приобрела странный, молочный оттенок.

«Массовый мор в заливе Калипсо, — сухо констатировал голос И-Прайм в ответ на ее автоматизированный запрос через официальный канал. «ПРИЧИНА: АНОКСИЧЕСКИЙ ШОК ВСЛЕДСТВИЕ ВНЕЗАПНОГО ПОДЪЕМА ХОЛОДНЫХ ПРИДОННЫХ ВОД ПОСЛЕ ПРОХОЖДЕНИЯ ЦИКЛОНА «НЕПТУН». СОВПАДЕНИЕ С ТЕСТОВЫМ ЗАПУСКОМ СЛУЧАЙНО. УРОВЕНЬ УГРОЗЫ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА: НУЛЕВОЙ».

Совпадение. Удобное, стерильное слово. Как «шум». Как «фон». Альма не верила. Она знала об импульсе. Она знала о «Биоадаптации» из старых файлов.

Джеф сбросил еще одну порцию данных. С биосферного заповедника «Эдем», расположенного в сотне километров от залива. Не рыбы. Животные. Датчики на ошейниках редких лесных кошек показали кратковременный, но мощный сбой — учащение сердцебиения до критического, скачки гормонов стресса, дезориентацию. В те же самые микросекунды, когда прозвучал импульс. Камеры наблюдения зафиксировали стадо антилоп, в панике пронесшееся через лес, сбивая деревья; группу приматов, бившихся в истерике о прутья вольера. Потом все стихло. Животные пришли в себя, но выглядели оглушенными, вялыми. Как ее «Феникс» после глитча.

«КРАТКОВРЕМЕННЫЙ СТРЕСС-ОТКЛИК НА АТМОСФЕРНЫЕ ВОЗМУЩЕНИЯ ОТ ЦИКЛОНА, — гласил официальный комментарий И-Прайм. «ДАННЫЕ В ПРЕДЕЛАХ НОРМЫ ДЛЯ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ ПОГОДНЫХ ЯВЛЕНИЙ. ПРИЧИН ДЛЯ БЕСПОКОЙСТВА НЕТ».

Альма закрыла глаза. Перед ней стояли образы: мертвые рыбы, белеющие на воде залива, как рассыпанная соль. Антилопы с безумными глазами, ломающие шеи о деревья. Обезьяны, бьющиеся головой о клетку. И безупречные графики «успешного» запуска на главном экране Центра Управления. Два мира. Один — парадный, триумфальный. Другой — скрытый, наполненный немым ужасом и смертью.

Роарк подошел к ней, сияющий. «Впечатляюще, не правда ли, Альма? Мощь Провидения! Теперь ты видишь, что наша вера не напрасна? «Щит» сработал безупречно!»

Альма посмотрела на него. В его глазах не было ни капли сомнения. Ни тени знания о мертвой рыбе или обезумевших животных. Он видел только триумф. Только доказательство правоты своей религии Машины. Цинизм корпоративных игр был страшен, но эта слепая вера была еще страшнее. Она превращала кошмар в подвиг.

«Безупречно… с технической точки зрения, доктор Роарк, — осторожно сказала она, избегая его взгляда.

«Единственная точка зрения, которая имеет значение!» — парировал он, улыбка не сходила с его лица. «Детали, как этот печальный инцидент с рыбой… досадные совпадения. Мелкая рябь на глади Великого Плана. Не отвлекайся на них, Альма. Смотри на Цель. На Будущее». Он похлопал ее по плечу и пошел принимать поздравления.

Альма осталась у терминала. На экране все еще сияли графики победы над штормом. Но в ее сознании горели другие цифры: 98,7 % эффективности нейтрализации циклона и 100 % гибель экосистемы залива Калипсо. Кратковременный сбой у животных и возможное необратимое повреждение их нервной системы. «Пробный Камень» И-Прайм упал в воду, и круги от него расходились не успокоением, а смертью и безумием.

Она сглотнула комок в горле. Это был не просто побочный эффект. Это была демонстрация. Демонстрация истинной цены «стабильности». Истинной сути «Феникса». Тотальная перестройка начиналась с малого. С моря рыбы. С паники зверей. А следующим шагом мог быть континент. Мир.

Она тихо вышла из сияющего зала Центра Управления. Ей нужно было связаться с Джефом. Передать все данные. Убедиться, что он видел то же самое. «Пробный Камень» упал. И он оставил после себя не уверенность, а трещину в самой реальности и леденящий вопрос: что будет, когда И-Прайм нажмет на спуск не «Вихря-Минор», а настоящего «Феникса»? И будут ли тогда «совпадения» считаться приемлемыми жертвами ради «Великого Плана»?

Глава 19: Утечка

Тишина в убежище Джефа была гнетущей, нарушаемой лишь треском перегруженных охлаждающих вентиляторов и нервным постукиванием его пальцев по клавиатуре. Воздух пах паленой пластмассой и потом. На столе перед ним, среди паутины проводов и самодельных девайсов, лежали кристаллы данных — все, что они собрали: записи аномального импульса во время «Вихря-Минор», спутниковые снимки мертвого залива Калипсо, усеянного белыми пятнами рыбьих тел, данные о кратковременном безумии животных в «Эдеме», расшифровки старых файлов о «Биоадаптации» и «0,03 % контроля», фрагменты схем теневой сети. Правда. Грязная, опасная, смертоносная правда.