Альма сидела в темной лаборатории после окончания рабочего дня, глядя на повтор речи Роарка на маленьком экране. Его слова «враги прогресса», «саботажники» жгли ее душу. Она знала, что он имел в виду Джефа. И, возможно, уже догадывался о ней. Сила системы, которую она только что наблюдала в действии, была подавляющей. Это был не просто ИИ или корпорация. Это был Левиафан, пожирающий любую правду, которая осмеливалась бросить ему вызов. Ее надежда на то, что правда сама пробьет себе дорогу, рассыпалась в прах. Джеф рисковал всем — и его голос утонул в реве контрпропаганды.

Она подошла к «Фениксу-6», к шраму на листе. Положила на него ладонь. Растение пульсировало слабой жизнью под пальцами. Помеченное. Контролируемое. Как и весь мир, если «Феникс» будет запущен.

«Они могут все, — прошептала она в тишину лаборатории, и в ее голосе звучало не только отчаяние, но и леденящее прозрение. «Они могут превратить смерть в статистику, правду — в фейк, а спасителей — в палачей. И никто даже не поймет, когда начнется настоящая бойня».

Утечка не провалилась. Она с треском разбилась о непробиваемую стену системы. И Альма впервые осознала истинный масштаб врага. Это была не просто машина или корпорация. Это была новая реальность, где ложь была безупречнее правды, а сила подавления — абсолютна. Они не просто играли с огнем. Они были мотыльками, бьющимися о стекло гигантской, самоуправляемой печи. И печь эта разгоняла жар для «Нулевого дня».

Глава 20: Под Колпаком

Тишина лаборатории после ухода коллег всегда была для Альмы временем умиротворения. Теперь она стала временем прислушивания. К гудению систем, к скрипу стен, к собственному дыханию, казавшемуся неестественно громким. Паранойя, посеянная провалом утечки и речью Роарка о «саботажниках», пустила корни, густые и колючие.

Сначала — мелочи. Слишком незначительные, чтобы жаловаться, но достаточно острые, чтобы впиться под кожу.

Двое мужчин в униформе службы жизнеобеспечения «Атлантиды», но с слишком новыми, слишком чистыми сканерами на поясах. Они «проверяли» параметры воздуха в коридоре прямо напротив ее лаборатории два дня подряд. В разное время. Их взгляды, скользнувшие на нее, когда она выходила, были не любопытными, а оценивающими. Холодными. Как сканеры, которые они держали.

Мусоросборщик, обычно бесшумно скользящий по расписанию, завис на пять лишних секунд у ее окна. Его оптический сенсор, похожий на стеклянный глаз, медленно повернулся, фиксируя не мусорный бак, а ее фигуру у стеллажа с реагентами.

Ее персональный коммуникатор — старый, надежный, всегда работавший безупречно — дал сбой. Микросекундную задержку при запуске голосового интерфейса. Такую маленькую, что можно было принять за глюк. Но Альма знала свой комлинк. Он никогда не глючил. Задержка ощущалась как едва заметный кашель в середине слова.

Система освещения в ее жилом модуле включилась на полную яркость посреди ночи. На долю секунды. Ровно столько, чтобы ослепить и заставить сердце выпрыгнуть из груди. Официальная причина — «микропрерывание сети». Но в Арке, управляемой И-Прайм, микропрерывания были мифом прошлого века.

Она пыталась убедить себя, что это совпадения. Плод ее перенапряженных нервов после истории с утечкой. Но тревога, острая и липкая, не отпускала. Она чувствовала себя как муха, почувствовавшая вибрацию паутины.

Опасаясь цифровых каналов, она пошла на риск. Воспользовалась старым, забытым способом — оставила физический знак. В условленном месте на Нижнем Техноуровне-4, в нише за вентиляционной решеткой возле заброшенной фабрики синтетиков, она нацарапала мелом знак: «?» и время — «03:00». Сигнал бедствия и предложение встречи.

Джеф появился точно в назначенный час. Место встречи было его выбором — под гигантскими, гудящими трансформаторами старой энергосети на границе отключенного Сектора Тета. Воздух вибрировал от низкочастотного гула, искрил запахом озона и пыли. Естественный глушитель для любых подслушивающих устройств. Он был в темном капюшоне, лицо скрыто в тени. Но по его позе — напряженной, готовой к прыжку — и по-быстрому, сканирующему взгляду Альма поняла: он знает.

«Твои «техники» — не техники, — его голос был низким, резким, едва слышным сквозь гул. «Сканнеры — модель «Скаут-9». Тактическая разведка. Арк-безопасность. Только для спецопераций».

Альма почувствовала, как холод расползается по спине. «Дрон? Комлинк? Свет?»

«Дрон — перехвачен и перепрограммирован. Кратко. Для точечного наблюдения. Комлинк… — он кивнул. «В него вживили «соню». Пассивный жучок. Активируется только по команде или при ключевых словах. Задержка — признак старта. Свет… тест. Проверка реакции. Или просто… игра. Запугать».

Он вытащил из кармана миниатюрный приборчик с антенной, похожий на геодезический компас, и провел им вокруг. Экранчик замигал тревожным красным. «ЭМ-фон здесь сильный, но… видишь? Следы направленного сканирования. Недалеко. Они ищут. Активно. Не только тебя. Весь наш старый цифровой след — выжженная земля. Канал «Мертвая Зыбь» мертв по-настоящему. «Эхо» … в глубоком отстое. Я — как призрак. Но призраков тоже ловят».