— День у нас сегодня непростой. Сейчас мы вместе поедем в дом градоначальника, там вскоре будет встреча с князем Игнатием Ивановичем Дуловым. Встреча может закончиться непредсказуемо. Наша задача на этой встрече, выслушав претензии князя, и подтвердить свою позицию.

Иван отнёсся серьёзно к планирующейся встрече, спросил:

— Фаина Андреевна, может что-то надо определённое сказать или посчитать?

— Нет, Иван, — одобрительно улыбнулась я, —вы, ты и Вера, может, даже ни одного слова не произнесёте, но имея вас с законником Головко за спиной, мне будет спокойнее.

Когда мы прибыли в дом Нурова, мне передали несколько записок. Одна из них была от Петра Васильевича Орлова, он всё ещё не оставлял надежды, что я в этот вечер снова останусь в Екатеринбурге и окажу ему честь, согласившись пойти с ним в Оперу на известного столичного тенора. Ещё одна записка была от сослуживца Петра Васильевича, ротмистра Диваева, который, видимо, в пику своему другу, приглашал меня в ту же самую Оперу на того же самого тенора. Мне не нравилось это офицерское противостояние, уж слишком напоминало соревнование, хотя со стороны Петра я таких нахальных выпадов, как от ротмистра не заметила. Но, возможно, что я была не объективна.

Далее была записка, которая в целом была адресована не мне, а Вере. Я читать её не стала, сразу передала ей. Написал её некий Владимир Иванович Милонов. Взглянув на Веру, на щеках которой вспыхнул румянец, я спросила:

— А не тот ли это приятный молодой человек, с которым ты отплясывала котильон?

— Фаина Андреевна, не смущайте меня, — попросила Вера, ещё больше порозовев, из чего я сделала вывод, что розовеет она не от смущения, а от того, что рада, что ей написал понравившийся мужчина.

— Вера, ну кто же тебя смущает? Наоборот! Расскажи, если не секрет, — я была рада, что нашёлся человек, способный заставить порозоветь от удовольствия строгую и, увлечённую исключительно работой, Веру Богдановскую.

Оказалось, что да, это действительно тот самый молодой человек. У него своё адвокатское бюро, семейное, он помогает отцу. Но и сам уже заработал себе имя, в городе пользуется уважением. И он тоже приглашал Веру Евстафьевну в Оперу.

— Вера, а ты хочешь пойти в оперу? — спросила я.

Вера снова вспыхнула, но ответила разумно:

— Одна я в городе не останусь, да и вечерних туалетов мы с вами не брали, чтобы в Оперу ходить. Если только вы сами хотите...

— Это верно, — согласилась я, — ну, раз не брали, тогда и думать не о чем. Но ответ своему Милонову всё-таки напиши.

— И вовсе не мой он, это что это вы обо мне подумали, Фаина Андреевна! — возмутилась Вера.

— Ничего я не подумала, — сказала я, — почему бы не ответить? Если он умный, то поймёт.

Вера промолчала, но я заметила, что письмо от Милонова она положила в карман.

Время до встречи с князем Дуловым прошло незаметно. И вот мы уже сидим в большом, красиво обставленном кабинете Михаила Ананьевича Нурова, главы города Екатеринбурга, в ожидании князя Дулова.

Но прошло уже полчаса, как мы сидим, а князь так и не появился.

Михаил Ананьевич посмотрел на меня и спросил:

— Фаина Андреевна, вы не отменяли встречу?

— Нет, конечно, — сказала я.

— Тогда не понимаю, — сказал Михаил Ананьевич, — сейчас кого-нибудь пошлю за князем, — и вызвал своего помощника, Елисея.

Тот, увидев меня, улыбнулся, поздоровался, и получив задание от своего хозяина, быстренько вышел из кабинета, пообещав вернуться как можно скорее.

Мы же пока решили выпить ещё чаю с пряниками. Дело шло к обеду, все проголодались. Даже Раиса Леонтьевна зашла, спросить, когда мы закончим и останется ли кто на обед.

Супруга Нурова зайдя в кабинет с удивлением увидела, что мы так и сидим, все те, кто был с утра, а новых лиц не появилось.

А примерно через двадцать минут в кабинет снова вошёл Елисей. Лицо у него было несколько растерянное. И скоро стало понятно почему.

Вслед за ним вошли приставы из отделения сыска Екатеринбурга. И самым последним зашёл Александр Петрович Пришельцев, сам глава екатеринбургского сыска. Увидев нашу компанию, мне показалось, что он удивился, покашлял в кулак, огладил свои усы.

И у меня появилось неприятное предчувствие, которое тут же и оправдалось.

— Господа, — тихо произнёс Пришельцев, — князь Игнатий Иванович Дулов приехать не сможет. Сегодня ночью он был найден мёртвым в квартире, в которой временно проживал.