— Как другое? — возразила я. — Смотри: Иисус, сын великого отца. А пришлые враги — это римляне, которые его распяли…

Денис широко улыбнулся и продолжил:

— А ну, полиглотка, скажи, как на арамейском «сын великого отца»? A-а… Не знаешь? Так я тебе скажу: на арамейском это звучит так: «Бар-Рабан». Тебе это ничего не напоминает?

— Бар-Рабан… — пробормотала я. — Варрава! Это же Варрава, тот разбойник, которого по решению Пилата освободили от казни на кресте!

— Ну да, — кивнул Денис, — по просьбе верховного первосвященника.

— Ничего не понимаю, — у меня действительно не связывалась в голове вся эта информация, — при чем тут Иисус, если речь идет о Варраве?

— Помнишь, я тебе рассказывал о «Евангелии от Марии Магдалины», из которого сохранились лишь небольшие отрывки?

— Помню, — кивнула я.

— Там было написано, что разбойника Варраву звали Иисусом или Ешу, на ивритский лад. Ведь в греческом нет звука «ш», и поэтому греки всех наших царей переиначили, и Иисуса по-своему назвали.

— Конечно, Моше — Моисей, Шломо — Соломон, Шауль — Саул. Знаю.

— Если мне позволительно трансформировать историю, — начал Денис лекторским тоном, — то дело было так: Варраву звали Ешу, точно так же, как и Христа из Назарета. Это имя в те времена было распространено, и нет ничего удивительного, что попались тезки. Мне уже приходилось говорить, что разбойниками в те времена называли бунтарей и они подлежали юрисдикции римского суда. Прочих же воров и грабителей судил еврейский суд, и обычно их присуждали к побиванию камнями, а не к кресту. Если можно так выразиться, — усмехнулся Денис, — смерть на кресте была привилегия политических преступников. Скорее всего Варрава тоже, как и Иисус, был зелотом, борцом против римлян.

— И что же отсюда получается? — Я была заинтересована, но по-прежнему ничего не понимала.

— А то, что сейчас довольно трудно будет разобраться, кого же именно имел в виду верховный первосвященник, когда просил освободить с креста — Ешу Бар-Рабана или Иисуса, сына Великого Отца…

— То есть произошла трагическая ошибка? — спросила я. — Хотели освободить Христа, а сняли Варраву?

— Кто знает… — Денис пожал плечами. — По всей вероятности, именно так и произошло. Сейчас трудно понять логику праотцов.

— Тогда что мы будем делать? И что я скажу Райсу? Анжелика там одна, с пробитой головой.

Словно услышав мои слова, зазвонил телефон. И конечно же, на проводе был доктор Иннокентий.

— Валерия, добрый день, я разговаривал с Анжеликой. Ее нервная система вконец расстроена. Она постоянно твердит о каких-то слугах дьявола, мстителях…

— Скорее всего, Иннокентий, это последствия травмы.

— Скажите, в вашей поездке вы ничего не заподозрили странного или подозрительного? Мне казалось, что экскурсия развлечет ее, а получилось все значительно хуже.

«Хотели как лучше, а получилось, как всегда…» — вспомнила я фразу бывшего российского премьера.

— Не могу вам точно сказать, вроде все нормально было. Если не считать нападения.

— А что полиция? Они в курсе?

— Ну конечно, я только что оттуда.

— Да? — удивился он. — Вы мне не рассказывали…

— Просто к слову не пришлось. Я уже дала все показания. Ее делом занимается старший следователь Михаэль Борнштейн, очень достойный человек.

— Меня никто не приглашал? — забеспокоился брат Анжелики.

— Вроде нет. А вы можете что-то рассказать, дополнить?

— Нет, — сказал Иннокентий Райс, как отрезал. — Всего хорошего, Валерия.

— До свидания.

Он положил трубку первым.

— Ой, крутит зубной врач, моя интуиция не подсказывает мне, а ревет белугой, — поделилась я с Денисом своими сомнениями.

Он продолжал возиться с файлами, списанными у Илюши. Поэтому в ответ Денис пробормотал нечто невнятное.

— Что ты сказал? — не поняла я.

— Оставь его, пускай полиция разбирается, кто замешан в этом нападении. Ты смотри, я нашел файл, он заархивирован несколько раз. Попробую раскрыть.

А я пошла на кухню. Нам так и не удалось поесть по-человечески.

Изобретая что-то на скорую руку, я меланхолично соображала, что лишние килограммы откладываются именно там, где они заметнее всего, поэтому себе я положила все в половинном количестве. Дениса оторвать от компьютера удалось с большим трудом.

Аппетитно уплетая разогретые в микроволновке пирожки, он разглагольствовал:

— Итак, Леруня, что мы имеем? Один труп, одно нападение, секту отступников, фотографа, которого опознать можно только по усам. Следовательно — они приклеенные. Плюс еще заботливого брата, стремящегося спихнуть сестру подальше.