– Ну, привет, племянничек, – мягким голосом сказочника произнёс Курляндский и его до этого суровое лицо расплылось в приветливой улыбке. Катастрофически не хватало музыки из передачи “в гостях у сказки”. – И ты, Настенька, здравствуй!

Меня всегда поражало с какой скоростью может меняться его настроение, но сейчас он побил все рекорды. Он повёл нас за собой по анфиладам комнат, хвастаясь новыми картинами, восстановленными фресками на стенах и потолке, отреставрированной мебелью и золочёными канделябрами. Маршрут к обеденному залу в этот раз несколько удлинился за счёт экскурсии. Готхард Вильгельмович без устали рассказывал по пути про все достопримечательности, да так профессионально, словно проходил курсы и практику при Эрмитаже.

Он не переставал рассказывать и когда мы вошли в обеденный зал, где за столом уже сидели Илья с Лизой. У Юдина глаза были больше, чем у совы, когда он увидел цветущего Курляндского.

– Вы пока проходите, присаживайтесь, а я сейчас приду, – заговорщицки подмигнул нам дядя Гот. – Распоряжусь насчёт ужина. Тортик можешь на стол поставить.

С этими словами он вышел через другую, более неприметную дверь.

– Ты его в какое место поцеловал? – полушёпотом спросил меня Илья, склонившись поближе, словно опасался, что Курляндский его услышит. – Он тут всё рычал ходил, бухтел, а тут как подменили.

– Никуда я его не целовал! – рассмеялся я. – Видимо дядя просто очень любит своего племянника.

– Расскажи рецепт, – так же шёпотом продолжил Илья, Лиза молча улыбалась и косилась на него. – А то может он и жениха своей внучки так же полюбит?

– Не расскажу, – сказал я и показал ему фигу. – Это слишком тонкие материи, чтобы выдавать кому ни попадя.

– Это кто? – возмутился Илья уже в голос. – Это я-то кто ни попадя?

– Да угомонись ты, – хмыкнул я. – Нет никакого рецепта. Он тоже на меня рычал, когда я ему позвонил. Я сам не ожидал, что он такой лапочкой окажется, когда сюда ехал.

Илья хотел что-то ещё сказать, но в это время открылась дверь и зашёл Курляндский. Он сел напротив нас и создалось ощущение, что мы пришли на занятие, а он наш преподаватель. А что, он идеально подходит на эту роль, язык хорошо подвешен. И студентов в страхе держать сможет при необходимости.

– Ну, рассказывай, Саш, о чём ты хотел поговорить? – спросил Курляндский. Теперь он уже не был медовым одуванчиком, а просто спокойным и расслабленным.

– Ты уже ведь знаешь, что строится новый медицинский университет? – спросил я.

– Знаю, – кивнул он, сразу став более серьёзным и сдвинул брови. – Но, так и знай, работать туда не пойду!

Слова Курляндского меня просто ошарашили, хотя я и ожидал нечто подобное, учитывая его склонность к затворничеству. Судя по всему, уговорить его будет очень сложно, но можно постараться.

– Дядя Гот, я даже не успел ничего рассказать, а вы сразу вот так, – спокойно произнёс я, хотя у самого настроение немного подпортилось. – Почему так категорично?

– Все кругом прекрасно знают, что я за пределы своего дворца никуда не выхожу, – недовольно произнёс Курляндский. – Я даже по своему парку не гуляю, если ты до сих пор не в курсе. Мой садовник работает только для хорошего впечатления для гостей и для вида из окна. Если ты обратишь внимание, самые красивые участки – это вокруг дворца и от него до ворот, а дальше всё кое-как.

– Да, я замечал, что эти участки отличаются, но насчёт «кое-как» не согласен, у вас отличный садовник, – ответил я, спокойно глядя ему в глаза. Кажется, это помогло, он тоже начал успокаиваться. – Но я ни разу не слышал историю о том, почему вы стали таким затворником.

– Хочешь сказать, что Панкратов тебе не рассказывал? – удивлённо спросил Курляндский.

– Не припомню, если честно, – пожал я плечами. – Может быть тогда вы будете преподавать фармакологию, не выходя из своего дворца? А что? Площади у вас позволяют. Несколько комнат выделить под учебные аудитории и лекционный зал. Оборудовать учебную лабораторию. Среди студентов в свою лабораторию найдёте себе достойных помощников. Всё получится, как вы любите, из дворца выходить не придётся и своими бесценными знаниями поделиться сможете.

– Какую-то ерунду ты мне предлагаешь, Саша, – недовольно буркнул Курляндский, но мне показалось, что он уже смягчился и призадумался. – Ты хочешь, чтобы я домой пускал толпы безмозглых студентов?

– Ну почему сразу безмозглых? – возмутился я, стараясь с этим не перегнуть. Как бы ни разговаривал дядя Гот, я с ним всегда старался вести себя осторожно и корректно, в данном случае это всегда даёт свои плоды. – В наш университет смогут поступить не все желающие. Я хочу, чтобы все наши выпускники высоко котировались во всей Российской империи, следовательно лоботрясов и нерадивых будем гнать взашей. А уж тех, кто захочет посвятить свою жизнь фармации, вы сможете и сами отбирать.