Мозговой штурм Турецкого прервал Артур, с лихорадочным блеском в глазах ворвавшийся без стука.

– Александр Борисович, как настроение? Едем брать Ангелину.

– Нашлась?

– Почти. Я звонил в общежитие, где она якобы проживает. Она там действительно числится, но уже год не живет, зато мне объяснили, где ее можно отыскать. Оказывается, она ежедневно появляется на гомеопатическом толчке.

– Где?

– Стихийный рынок средств нетрадиционной и народной медицины. Она там то ли торгует, то ли консультирует.

– Бред какой-то. Погоди, погоди… Вспомнил! «Трава с Вальпургиевой горы»!…

Сикорский с восхищением покрутил головой: вот это реакция! И лишь добавил, подавая Турецкому его куртку:

– Кстати, ее настоящее имя – Елена Константиновна Терновская, а не Тельновская, я сделал новый запрос.

Толчок, то бишь рынок, состоял из одного недлинного ряда палаток. Подозрительного вида, причем явно не отличающиеся здоровьем тетки, бабки и дедки вполголоса предлагали каждому вольно или невольно забредшему прохожему чудесное исцеление от любых болезней практически даром. Панацеи в большом количестве выставлялись на прилавок и в еще большем демонстрировались из-под полы редким покупателям. Порошки, таблетки, настойки, снадобья. От всего в отдельности и одновременно – от всего разом.

Следователи немного потолкались у прилавков, для вида поинтересовались возможными вариантами лечения, ну хотя бы… ну, скажем… насморка, простатита, радикулита, ревматизма, и были не рады обрушившейся на головы информации.

– Замечательно. Но нам бы Ангелину, – вежливо вопросил Турецкий наименее жульнического вида костлявую тетку, которая при их приближении сразу подобралась и запричитала что-то с умным видом над пучком сена с громкой надписью «От зубов».

– Это которая афродизиаками торгует?

– Чем?

– Так у меня тоже есть очень действенное средство: привораживает, отвораживает…

– Нет, нам Ангелину.

– Не было ее сегодня. На службе она.

– А где ее служба?

– Да рядом тут, в Центре половых болезней… А то, может, возьмете все-таки у меня «верблюжье ушко»?

– И кем же она там работает, постоянной пациенткой? – возмущался Турецкий, топая по грязи к обозначенному костлявым теткиным пальцем приземистому зданию.

Центр размещался в помещении бывшей бани и носил громкое название «Люди». В предбаннике имелись три двери, из надписей на которых можно было сообразить, на какие же группы, собственно, делится человечество: слева – «Мужчина», справа – «Женщина», а посредине – «Д-р мед. проф. Уткин А. П.». Именно из этой двери навстречу Турецкому с Сикорским выкатился светящийся гостеприимством толстяк в больших очках и халате нараспашку, надо полагать, сам Уткин А. П.

– Добго пожаловать в центг «Люди», – комично прокартавил он дежурную фразу. – Здесь вам пголечат все угологические заболевания, заболевания матки, яичников, пгедстательной железы. Ваш доктог – цветное УЗИ, а я доктог Уткин. Итак, чем могу служить?

– Ангелина, она же Елена Терновская, здесь? – помахав корочкой, спросил Артур.

– У нее сеанс.

– А она что же, лечит…ся? – одним словом оформил двоякий вопрос Сикорский.

– Вообще-то она ассистигует пги угологии, но сейчас ей самой понадобилась квалифицигованная помощь. Я позову.

– Нет, нет, спасибо, мы как-нибудь сами, – отмахнулся Турецкий и решительно направился к двери «Женщина».

«Доктог» Уткин проявил неожиданную прыть, попытавшись заслонить собой проход:

– Что вы, что вы, туда нельзя, пгегывать пгоцедугы категогически запгещается!

– Нам можно, – веско ответствовал Артур, предъявляя документ, наделяющий его соответствующей властью.

Внутри женская половина лечебницы представляла собой натуральную баню с камнями, грубыми полатями, обилием пара и чада. Только по стенам висели набухшие от влаги медвежьи шкуры, что придавало помещению сходство с чумом. Ангелина в самой непринужденной позе лежала на полатях в любимом костюме – костюме Евы.

По дороге в прокуратуру она непрерывно крестилась и бубнила заклинания, весьма далекие от Евангелия, на вопросы не отвечала – только делала страшные глаза. Турецкий не стал торопиться: знал по опыту, с подобными личностями необходимо терпение, нужно дождаться просветления – и быстренько дожимать, пока снова не началось.

В кабинете уже дожидался ответ на запрос (Сикорский дал его от имени шефа). «…Терновская Елена Константиновна, 1974 г. рождения…» Биографические данные он пропустил. Ага… «…В 1997 г. совместно с гр. Кирпичевым В. М., ранее судимым, фотография прилагается, привлекалась судом г. Клин Московской области в качестве обвиняемой по делу о незаконном присвоении чужой собственности путем мошенничества…» Так… «…Дело прекращено – потерпевший забрал свое заявление».

– Где Кирпичев?! Когда ты его видела в последний раз?! – резко спросил Турецкий, подсовывая снимок Ангелине под самый нос.

Она отшатнулась, и сразу же взгляд ее стал более осмысленным.

– На работе должен быть, в центре… В бане… Он сегодня с двенадцати, но почему-то опоздал.

– Штайна вместе обрабатывали?

– Нет, – она замотала головой, – это не Вовик. Он только забрал меня. Оттуда… Я позвонила ему… Из автомата.

– Где он живет?!

– Там же, через дорогу.

– Все понял, Александр Борисович! – Сикорский схватил со стола фотографию и рысью покинул помещение.