Они были измотаны до предела, но в этот момент оба знали – теперь Мёнгук больше не встретит прежних соперников.

Андрей ещё не успел окончательно прийти в себя после изнуряющего ритуала. Кости ломило, в венах всё ещё клокотала чуждая и слишком плотная энергия, а пальцы то и дело сводило от дрожи – то ли от усталости, то ли от того, что его тело до сих пор не привыкло к новой, чрезмерно возросшей силе.

Но почувствовав что-то странное, он устало поднял взгляд – и заметил, как небо над долиной стремительно темнеет. Тучи сгущались, словно чёрные волны, наслаиваясь одна на другую, сжимая небосвод в стальной купол. Их края подсвечивало зловещее серебристое мерцание, как дыхание чего-то огромного и древнего, что медленно готовилось развернуть свой гнев. И в его сознании прорезался тяжёлый, раскатистый голос Небесного Дракона, которым стала Цзяолин.

– Великое Дао отозвалось. – Прогремело прямо внутри его разума, как дальний гром. – Мы с тобой перешли черту, что не дозволено смертным. Мы миновали ступени, которые другие проходят веками, и перешагнули сразу через три уровня Дао Хуан. Теперь мы достигли уровня Дао Цзун… Уровень Предка…

В груди Андрея резко потянуло холодом. Не от страха, а от осознания того, что он услышал. Да. Им помогла капля крови Истинного Бога. Да, он сам разработал распределение энергии так, чтобы тело и ядро выдержали этот жуткий шквал силы. Но в глазах Небес всё это не имело значения. Для этого мира всё это выглядело как дерзкое, слишком быстрое восхождение. А значит – следовало испытание… Или даже наказание. Смотря как с какой стороны на это событие можно было бы посмотреть.

– Испытание Небес. – Дракон выдохнула это слово, и в глубине сознания Андрея словно отозвалась первая ударная волна грозы. – Небо проверит, достоен ли ты того, что взял. И если сочтёт иначе, то просто сотрёт нас обоих.

Внутри он знал, что для дракона это не было угрозой. Дракон – существо природное, рождённое в дыхании миров, и Небо не станет его уничтожать. Но человек… Человек, рискнувший пройти путь Богов, был для Неба нарушителем. И молнии, что грядут, будут не просто вспышками света. Каждая из них станет ударом, рассчитанным на то, чтобы пробить его защиту, разорвать плоть и испепелить душу.

Ветер в долине начал меняться. Сначала он был лёгкий, едва треплющий травы, затем всё более плотный, рвущий листву, раскачивающий деревья. В горах раздался первый глухой раскат. Вслед за ним небо озарила тонкая, но яркая как клинок молния, прочертившая тьму. И с каждой секундой напряжение становилось всё гуще, словно воздух вокруг уплотнялся, готовясь рухнуть на них всей массой накопленной ярости.

Далеко в горах завыл зверь – и замолчал, будто и он понял, что в этот момент лучше затаиться. Цзяолин подошла ближе, прижимая одну лапу к груди, и посмотрела на Андрея – в её глазах читался вопрос, но она уже и сама прекрасно знала, что грядёт.

А он стоял, вглядываясь в сгущающееся небо, и чувствовал, как внутри всё сжимается перед лицом того, что должно вот-вот начаться. Небо над ними раскололось, словно огромное зеркало, по которому прошёл удар гигантского молота. Трещины из чистого света тянулись от горизонта к зениту, и из каждой просачивалась безжалостная, плотная, как свинец. Сила Бога, заключённая в капле крови, дала себя знать. И сейчас она не просто наполняла воздух – она вырывала его из лёгких, вытесняла из пространства саму возможность дышать.

Андрей и Цзяолин стояли плечом к плечу – дракон и человек, связанные одной душой, одной волей. Между ними уже горел и пульсировал круг энергии, закольцованный, как вечное сердце. Энергия входила в него через Андрея, прорывалась в Цзяолин, смывала её чешуйчатое тело волнами боли, затем снова возвращалась в Андрея, выжигая нервы и кости, но укрепляя каждую клетку.

Внутри было так, словно в них влили раскалённое солнце и заставили удерживать его голыми руками. Каждая ошибка – и эта сила взорвалась бы, оставив после них лишь ослепляющее пятно и стеклянную воронку на месте.

– Не держи всё на себе! – Голос Цзяолин звенел, будто серебряные колокольчики на ветру, но за этим звоном чувствовалась тревога. – Мы можем распределить…

– Нет! – Крепче стиснул зубы Андрей, удерживая очередную волну. – Это испытание для нас обоих, но… для меня – особенно.

И тогда в глазах драконицы что-то дрогнуло. Она вспомнила древние слова, которые всплыли в её памяти именно после того, как она достигла нового уровня. Чем тяжелее удары, и чем дольше они бьют разумного, дошедшего до небесного испытания, тем прочнее он станет. Если она примет на себя львиную долю этой силы – Андрей выстоит… Да… Но не пройдёт полную закалку.

И поэтому дракон медленно опустил свой взгляд. Это решение далось ей очень тяжело. Но она сделала шаг назад – и сразу же мир вокруг завертелся в какофонии энергий. Сила испытания обрушилась на Андрея, как океан на одинокую скалу. Каждая новая волна не просто била – она пыталась вырвать из него способность к магии, вытянуть душу, выжечь все пути, по которым текла энергия. Мышцы сводило, кости трещали, сердце стучало так, будто готово было разорваться.

Но он держался. Закольцованная энергия всё ещё вращалась, и с каждой секундой его тело становилось крепче, нервы – проводниками молний, а ядро – всё более ярким, как кристалл, вырезанный из самой сути бури.