– Бертель была в Вене и слышал Уилера? На конференции, ради всего святого, как он туда попал?

Хельга быстро доложила: - А теперь нам очень хотелось бы узнать немного больше. Не хочешь ли ты прийти ещё раз? Было бы здорово, и уже давно пора, и Бертель наверняка сможет рассказать тебе о лекции Уилера гораздо больше, чем пишут в газетах.

Петер Грейндль всё ещё был крайне удивлён.
– Я ничего не понимаю: Бертель с экспертами по бионике? Дельфины не карлики! Дельфины — высокоинтеллектуальные морские млекопитающие. Дельфинов можно трогать, тренировать, вживлять электроды в мозг, разводить, они существуют! Это не фольклор, не вымысел и не плод воображения!
–

– И всё же, — возразила Хельга, — профессор Уилер, один из ваших мировых светил, вчера публично заявил, что то, что вы, зоологи, можете потрогать у дельфинов, было искусственно изменено!
–

– Конечно, это не так уж точно – подчёркнуто деловым тоном ответил Петер.
– Жаль, что сейчас у нас выдают всю литературу о дельфинах до последнего тома, иначе я бы сразу же доказал тебе, что Уилер явно перегибает палку. Хорошо, я приду вечером, и мы поговорим дальше. Но только если ты позаботишся обо мне, старом холостяке, и будеш обращаться со мной так же хорошо, как со своим Бертельем. Ты даже не представляеш, сколько грешиш против меня каждый день. Не смейся, не понимаю, чему тут смеяться, когда речь идёт о такой теме...
–

***

Они открыли окна, и в комнату впустили ночной воздух. Уличный шум давно стих, лишь неоновая вывеска универмага напротив изредка освещала комнату своим разноцветным светом, озаряя стены, мебель и фигуры зеленоватым сиянием, сразу же за ним – фиолетовым, оранжевым, и наконец, заливая всё приглушённо-красным. Несколько секунд паузы, и танец огней возобновился, не кричащий и даже не неприятный; но в этом постоянном повторении было что-то провокационное.

– Как давно у вас эта гирлянда?
– — спросил Петер.

– Это показывает, как давно он к нам не приезжал — ответила Бертель.

– Когда это там повесили? Четверть года назад?
–

– Возможно — сказала Хельга.
– Хочешь, я…?
–

– Оставь нам этот чудесный воздух, — умолял Петер, — и красивую игру красок на твоём лице.

Хельга, купаясь в оранжевом сиянии, крутила в руке бокал тирольского красного вина.
– Серьёзно, — сказала она, — возвращаясь к теме. Эти дельфины становятся всё более и более жуткими! Они такие загадочные. Подплывают, позволяют себя гладить, катать детей...
–

– Есть мнение, что только самки дельфинов дружат с детьми. Я уже упоминала, что Геродот и Плиний описывали дружбу дельфинов с детьми, в первую очередь мальчиками, как нечто чудесное

– Уилер также говорил о монете Тирс, которая это подтверждает — вставил Бертель.

Поразмыслив немного, он сказал: - Значит, с незапамятных времён дельфины были более доверчивы к маленьким людям, чем к большим?
–

– Нет, более доверчивы к детям, чем к взрослым — возразил Петер.

– Я имею в виду другое. Почему Уилер не может быть прав? В любом случае, насколько я понимаю, никто не может доказать обратное. Почему дельфины не могли быть изменены манипуляциями, и почему гномы не могли сделать то же самое?

Хельга содрогнулась. Боже мой, подумала она, это снова случилось, через минуту снова будет спор с Петером. Когда дело касается гномов, Бертель может быть упрямый и дерзкий, как маленький мальчик. Надеюсь, все обойдется…

Но Петер молчал, и Бертель спокойно продолжила: - Гномы, как принято считать, не выше двенадцатилетнего мальчика. Разве не в этом возрасте писали древние греки и римляне?

Петер рассмеялся.
– Как твоим гномам добраться с тирольских гор до моря, чтобы проводить эксперименты над дельфинами? Как, и, главное, зачем?

– Если они действительно были астронавтами, возможно, они сначала жили у моря и лишь потом высадились в наших горах.

Петер посерьезнел.
– Знаю, Бертель, надо признать, что у дельфинов есть ряд вопросов без ответа. Ты же сам слышал, что Уилер говорил об их мозге. Почему? Разве жизнь в море так сложна? Почему им пришлось вернуться с суши в воду, несмотря на такой огромный мозг? Вот почему дельфинов иногда называют - русалами

– Эта история с мозгом дельфина действительно очень странная, и также "выбрасывание" дельфинов на берег, это, как бы это сказать, - массовое самоубийство – вот что мы имеем в виду, и это нечто весьма необычное, чего больше нигде не наблюдается.

– Видиш ли, Уилер, должно быть, думал о том же. Но, возможно, ему не стоило делать столь расплывчатое заявление в конце.

– Не думаешь ли ты, что он знает больше, чем говорит?
– — спросила Хельга.

– Возможно — подтвердил Петер, допивая вино.

На мгновение воцарилась тишина.

– Но, Бертель, что с тобой? Ты совсем другой. Ты сегодня не лезешь ко мне на рожон, как обычно? Помнишь, как мы ссорились, обычно из-за… ну, ты ревновал, и до сих пор ревнуешь. Но я чувствую себя обделённым, когда ты не лезешь ко мне на рожон. И ты был более чем сдержан по поводу лекции Уиллера. Тебе что, плохо?