Эмма плеснула себе в чашку коньяка и залпом выпила. Она, как показалось Жене, распадалась прямо на глазах. Волосы ее растрепались, щеки как-то нехорошо обвисли, над губой появилась полоска бисерной влаги, а тушь на веках поплыла. А еще произошли какие-то нехорошие изменения с фигурой, плечи опустились, руки сложились на обозначившемся некрасивом животе, голову она по-птичьи склонила набок и теперь словно не говорила, а резко и нервно выкрикивала.

– А эта сучка Лерка, которая крутила хвостом перед Витькой Юдиным! Часто бывала у сестры, завидовала страшно тому, что семья купила ферму, что зажили хорошо, ипотеку выплатили, что в доме достаток, трое детей… И что же она делает? Соблазняет Витьку, он снимает квартиру, где встречается с ней каждый день! А потом и покупает ей ее, и после всего этого она еще уговаривает его продать ферму!!! Вы только вдумайтесь, какой же дьяволицей надо было быть, чтобы вот так взять да и уничтожить семью, где трое детей! А ведь Лерка, подлая тварь, каждый раз уезжала от сестры с набитыми продуктами сумками, пользовалась всем, чем только можно было. Теперь еще и мужа увела, ферму отобрала, разве что дом пока оставила, но кто знает, может, и на него лапу свою грязную наложила бы… Да, я встретилась с ней, пришла к ней, попросила у нее чайку… Она, я думаю, и не поняла, с чего это я вдруг вздумала прийти к ней. И когда она пошла за вареньем (кстати, это варенье Тамаркино, вишневое), я и плеснула в чай яду. А потом не выдержала да и пристыдила ее, мол, что же ты творишь! А она мне только расхохоталась в лицо. Говорю же, тварь!

– Эмма, ты что, спятила? – только и произнесла потрясенная Тамара Ковтун. – Ты что натворила? Ты!!! А Лебедев Игорь Сергеевич? Он-то тебе чем не угодил?

– Так Файка мне рассказала про него, как видела их. Да вы и сами все слышали. Учитель спутался с девчонкой, со школьницей! Попал в малину! Она же еще ребенок!

– А ты-то сама теперь кто?!!! – взорвалась Зоя, вскочила и бросилась на Эмму. Ударила ее больно кулаком в ухо, да так быстро и неожиданно, что та даже увернуться не успела. – Да мы же все восхищались тобой! Ты же так много полезного людям сделала! Ты больная, что ли?! Ненормальная!

– А где змею взяла? – со злостью спросила Ольга Курасова.

– Садовник принес. Случайно нашел и выловил, – с болезненной апатией во взгляде проговорила Атамас. – Да он вообще ради меня на все готов. Вот он – преданный мне как пес. Он и в портфель учителя сунул змею. Зашел в учительскую, улучив удобный момент…

– Так, значит, это он приходил к Фроловой, спросить о гараже… – вздохнула Женя. – А я-то голову ломала…

– Постой, а Фая? Получается, что ты и ее тоже убила? – Ольга сжала кулаки. Зоя в это время уже вернулась на свое место и теперь сидела, закрыв ладонями лицо, и тихо постанывала.

– Да, я, – ответила Эмма.

– Как это произошло? – спросила Женя.

– Она сама пригласила меня к себе на разговор. И я уже поняла, о чем пойдет речь. Она вообще в последнее время как-то странно смотрела на меня, задавала вопросы, а потом перестала брать трубку. И вдруг сама позвонила и пригласила к себе. Так и сказала: есть, мол, разговор.

– А в сумочке у вас, конечно, был уже пузырек с таллием, да? – Женя презрительно скривила губы. – Это же вы чаще других заказывали анализ воды, щедро платя при этом лаборантке, той самой, что приходила сегодня. Помните, Тамара, вы сегодня посадили ее у окна? Между прочим, она приходила сюда специально, чтобы опознать вас. И подтвердила (мне только что пришло сообщение от следователя, который ее сюда и привез для опознания), что это именно вы чаще других заказывали анализ воды, а однажды после вашего ухода из лаборатории пропало сразу два пузырька с таллием. Для непосвященных – этот яд используется в лабораториях для анализа воды. И купить его невозможно. И приходили вы туда всегда в компании Фаины. Вы словно бессознательно, а может, и сознательно, готовились к тому, чтобы в самый опасный момент подставить ее вместо себя. Так расскажите, как вы могли вот так жестоко расправиться со своей близкой подругой?

– Я пришла, – здесь Эмма глубоко вздохнула, словно ей не хватало воздуха, и сделала паузу, собираясь с мыслями или просто с силами, – пришла, и когда глаза наши встретились, я уже не сомневалась, что она обо всем догадалась. И я, вот как вам сейчас, призналась ей во всем. Рассказала. Объяснила, что действовала из самых добрых побуждений. Что просто наказывала…

– Казнила, – уточнила Женя.

– Ну хорошо, как скажете, казнила тех, кто причинял людям боль.

– И как она отреагировала?

– Да как она могла отреагировать? Она была в шоке. Одно дело – подозревать, другое – узнать из первых, так сказать, уст. Она сказала, что никакая моя благотворительность, никакие деньги, которыми я решала многие проблемы наших людей, или построенные детские сады не смогут оправдать меня, мои поступки, все эти убийства… Еще она сказала, что я ненормальная. Что у меня в голове что-то сдвинулось, что это болезнь. Назвала меня маньячкой. Ну и, самое главное, она предложила мне самой выпить яду. Казнить себя. Ведь я-то теперь, по ее мнению, должна была оказаться в компании всех тех, кого я считала моральными уродами, преступниками. Стало быть, должна была умереть.

– А вы вместо этого подлили яду в ее чашку?

– Нет. Все было не так.

Тут она повернулась к Софье Евгеньевне:

– Соня, ты расскажи всем, какой была твоя сестра?

Софья нахохлилась, уставившись на Эмму с недоумением. Пожала плечами.

– Вы же были с ней так близки… Ты знала ее всю жизнь! И это твой муж, между прочим, пытался приударить за Фаей, сколько раз приезжал сюда, чтобы встретиться с ней. Придумывал разные причины, чтобы только увидеть ее. Она сама мне рассказывала. А ты не знала?

– Да, приезжал, мне Фая сначала ничего не говорила, чтобы не расстраивать, жалела меня очень. Мужу моему тогда ясно дала понять, что никогда не станет его любовницей. А потом, спустя годы, рассказала и мне. Вернее, просто проговорилась. А может, и нарочно сказала, чтобы я повнимательнее была, чтобы до конца никому не доверяла. Она очень меня любила, а я – ее.

– Виктора она моего любила, – вдруг сказала Эмма. – Много лет была с ним в связи, она, моя самая близкая подруга, а я ничего и не подозревала!!! А узнала совсем недавно, когда пришла к ней как-то раз, она показывала мне старый альбом, рассказывала разные семейные истории, и про тебя, Соня, говорила. Мы пили вино, закусывали твоим, Оля, пирогом. – Она покосилась на Курасову. – И вот среди фотографий я случайно увидела очень интересный снимок… Там мой Витя обнимал молоденькую хорошенькую женщину, в которой я узнала нашу Фаю. Нашу идеальную, кристально чистую Фаю. Я подлила ей еще вина, потом еще, и она рассказала мне, призналась в том, что все эти годы, что мы с ней дружили, она была его любовницей. Она плакала и якобы раскаивалась. Говорила, что теперь, мол, нам делить некого. И рассказала, как решила положить конец этим отношениям, что однажды она приняла решение расстаться с ним и встретилась, чтобы сказать ему об этом…