По мере своей возможности растираю кожу вместе с Риной, натягиваю плотную льняную сорочку, шерстяные носки и, обернувшись пледом, сажусь рядом с камином.

За окном бушует непогода, потоки хлещут по стеклу, грозя вот-вот ворваться внутрь. Рина закидывает мое платье на дверь, ведущую в купальную, и с него почти сразу на паркет натекает большая лужа.

Я, почти не задумываясь, магией отправляю тряпку, которая осталась еще после уборки, вытирать воду. И это совсем не вызывает никакого напряжения, даже привычное тепло в груди уже не чувствую.

— Уж шторм так шторм, — задумчиво говорит Рина. — Я таких не припомню…

— Надо было подсолнечник вчера собрать, — задумчиво говорю я. — А теперь… Что там от урожая останется-то. И плакали все мои планы.

Почему-то эта мысль расстраивает больше всего. Я так хотела самой себе в первую очередь доказать, что я сильная и способная на многое, но какой-то внеплановый ураган может уничтожить все мои начинания и откатить меня на несколько недель назад.

Хотя расстраивает она меня ровно до тех пор, пока мысленная цепочка не приводит меня к другому очень важному вопросу:

— Тарден. Как он? — чувствую, как внезапное озарение тревогой разливается по телу.

Рина хмурится, как будто не очень хочет обсуждать этот вопрос, но при этом понимает, что это неизбежно.

— Не очень, — говорит она. — Господин Харрис сейчас с ним. Сказал, что у него с собой минимум настоек, которые для дракона как лечи-трава.

Забавное сравнение: согласно памяти Адалии, это как у нас подорожник. Дети приклеивают к ранам, веря, что рана тут же затянется. Но, конечно, она не затягивается моментально.

— Где он? — я, перебарывая слабость, которая накатывает после того, как я начинаю отогреваться, поднимаюсь на ноги.

— Отдохни, он в надежных руках, — пытается удержать меня Рина.

— Мне нужно его увидеть, — в этой части своего утверждения я отчего-то уверена больше чем на сто процентов.

— Но…

— Он меня спас, Рина… — смотрю ей в глаза. — Если бы не он, меня бы тут не было.

И плевать, что у меня все еще остаются вопросы, как он так быстро оказался рядом. И зачем вообще бросился меня защищать.

— Мне. Надо. Его. Увидеть.

Девушка кивает, выходит и зовет за собой чуть дальше по коридору. Вторая хозяйская комната. Когда я ее убирала, подумала, что в ней все пропитано суровым мужским темпераментом.

Останавливаюсь у самой двери, собираюсь постучать, но до меня доносится голос Харриса.

— Ваше сиятельство, вам нельзя больше откладывать, — очень взволнованно и оттого раздраженно говорит врач. — На фоне снижения общего магического уровня сегодняшнее ранение кажется чрезвычайно опасным. В первую очередь для вашего дракона. Если вы хотите его сохранить, я прямо сейчас должен послать в деревню за девицей.

Дыхание перехватывает.

Я делаю шаг назад. Действительно, у Тардена есть безотказный метод “лечения”. И почему-то эта мысль больно царапает, мешая дышать и вообще двигаться несмотря на то, что хочется броситься отсюда прочь.

Рины рядом уже нет, и это меня радует, потому что я бы не очень хотела, чтобы она видела мою реакцию. Незачем ей знать, что такая мелочь, как потребность Тардена в девице, настолько меня выбивает из колеи.

Я частично понимаю Рину в том, что она не хотела бы быть в списках. Даже если девушка выходит за дракона не по любви, каково ей знать, что он будет, пусть даже по необходимости, спать с другими. И далеко же не каждый дракон будет себя ограничивать и делать это только в самом крайнем случае. Наверняка же есть те, кто злоупотребляет этим.

Интересно, сколько раз Тарден уже прибегал к этому “способу”? Он ведь мог бы, пока летал в столицу “подлечиться”. Что ему мешало? Но, получается, что если его уровень магии все еще не восстановился, то он этого не сделал?

Хотя… Почему это меня тревожит? Какая, в сущности, разница? Я или Адалия — лишь “лекарство”, одна из череды. Злюсь то ли на ситуацию, то ли на себя.

Но что то, что другое — бессмысленно и нецелесообразно.

— Так что вы скажете, ваше сиятельство? — настаивает Харрис.

Шаг назад, еще шаг… Разворачиваюсь и быстро ухожу. Мне неважно, что он ответит. Точнее, важно: я хочу, чтобы Ринг выжил, но… Черт, как же сжимает все внутри гребаными тисками. Так неприятно не было даже когда я узнала, что любовница мужа беременна, а муж собрал свои вещи.