А ведь Миша серьёзен. Моё исцеление ему покоя не даёт. А ведь исцелял он сам. Своими руками.

— Какая полость? Пульсирующая? Не понимаю о чём ты. — усмехнулся я вместо ответа.

— Серёг, я, блин, видел, как пуля раскрошила тебе лоб, а потом из затылка вылетела.

— Ну ты же вылечил? Ну вот и всё!

Миша откинулся на спинку дивана и тяжело вздохнул.

— Вот то-то и оно, Серёг. Что я вылечил., — сказал Миша и помахал руками над головой, — Вот этими руками. Мать её, пулю в лоб!

Миша ударил по столу. В нашу сторону обернулись две официантки, что-то обсуждавшие у бара. Увидев Мишу, одна шевельнула бёдрами, отчего края её юбки разлетелись по сторонам, озарив зал белизной её трусиков. Подмигнув моему друг, она продолжила разговор со своей коллегой. Миша улыбнулся ей в ответ, о потом посмотрел на меня.

— Что-то странное тогда произошло. Знаешь? Как будто кто-то приоткрыл мой череп и вложил туда понимание, что такое исцеление возможно. Да что там понимание! Я узнал, как это делать!

От эмоций Миша снова вскинул руки над головой.

— То есть, звучит как бред, конечно. Но я как будто бога в этот момент увидел. — закончил он свою мысль.

Друг никогда не скупился на эмоции и небылицы. Что факт. Но то, что меня не далее как полчаса назад убили тоже факт. Как и моё чудесное исцеление. Я особо не задумывался над произошедшим, как будто ничего необычного не произошло. Однако…

Когда меня поразила первая пуля, я почувствовал странное ощущение. На миг весь мир, вся реальность стали мне кристально понятны. Будто я «Демиург Хаоса»? Странный титул. Сколько отец мне рассказывал про религии и культы, такой персоналии в этих рассказах не было.

И Миша, да. Я видел, как он безуспешно пытается вылечить уже мёртвое тело. И я вложил в него Знание. Не просто Знание. Доктрину. Сделал его божеством медицины. Боюсь, что теперь для него неизлечимых случаев совсем не будет.

— Миш. Ты не поверишь. — сказал я, покачав головой.

— После того что я сделал? Такие вещи простор для атеизма ох как сужают, я тебе скажу. Так что?

— Когда пуля пролетела. Я как из тела вышел. Не как эфироходцы делают, а вот на самом деле.

— А там?

— Чувство такое было, что мир этот весь мне абсолютно понятен, будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживаю на Земле.

— Мой лучший друг Будда, так и запишем. — Миша ухмыльнулся, но я видел, что он серьёзен, как хирург на многочасовой операции.

— Круче, Миш, круче. Я там себя чуть не богом ощутил. Или типа того. Всю планету увидел, как шарик в паутине из мыслей и планов. Как если б каждое звание было ниточкой над поверхностью земли.

А ведь так, в сущности, и было.

— И тебя видел. Как ты меня вылечить пытался. Ты как в коконе из знаний по медицине был. А к нему паутина с… Ну как сказать. Как будто вообще всё, что связано с исцелением в одном месте, как клубок.

Миша, услышав о себе и своей работе, оживился.

— Увидел, а дальше?

— А дальше, соединил кокон вокруг тебя с тем клубком. Вот так и было. — пожал я плечами и развел руки перед другом.

— Неплохо, брат, тебя накрыло. — округлив глаза и начав чесать затылок, ответил мне друг.

— Как было, так и рассказал. — сказал я и откинулся на диван.

— А ведь я реально как будто лучше разбираться в медицине стал. Типа вот сейчас придумываю себе условного пациента, и одной строкой в голове стандарты, как в Академии учили, а второй, как на самом деле нужно. Странная фигня.

— Вот и я о том же. — подвёл я итог разговору.

К столу подошла Маша и наклонилась ровно на 90 градусов, показывая декольте со своей «четвёркой», попутно расставляя по столу наш заказ. Бутылку вина она извлекла аккурат из декольте, выпрямившись во весь рост. Хозяин ресторана — маг пространства, порталы в винотеку в виде амулетов на груди официанток — одна из «фишек» места и причин его популярности.

Мы поблагодарили Машу и приступили к еде. Из Мишиного кармана заиграли «Царь и скоморох». Он достал телефон и повёл бровью.

— Мать обычно в это время не звонит. — сказал он и принял вызов. — Привет, мам! Да нормально, с Серёгой в «Регардо» зашли… Погоди, что?

Миша изменился в лице. Его лёгкая улыбка сменилась в удивление, а потом гримасой искреннего ужаса. Он ошарашенно посмотрел на меня.

— Серёг… — выдали его трясущиеся губы, — Там это… П*****…