— Могу одно пока сказать, — начал я, отстранившись от пациента. — Болезнь сложная, но не безнадёжная. Лечение будет очень долгим, лечебных процедур понадобится много. Сколько и как долго — этого я сказать не могу, не пророк и не провидец. Так что надежда есть, и она вполне осязаемая, хоронить себя раньше времени точно не стоит. Жду вас на следующую манипуляцию в пятницу. Приходите пожалуйста к самому началу приёма, к восьми.

— Хорошо, господин лекарь, — сказал мужчина. На его лице появилось некое подобие измождённой улыбки. Спасибо вам за помощь и подаренную надежду. Я уже был в одной из лучших клиник города, но сейчас она видимо не в лучшей фазе развития.

— На Рубинштейна? — предположил я.

Они ведь сначала блеснули на весь город, насколько их лекари лучше, а потом провал, когда изъяли амулеты, которыми они не научились правильно пользоваться. Откат был очень чувствительным.

— Да, у них, — кивнул мужчина. — Они меня посмотрели и сказали, что им жизни не хватит, чтобы убрать всё, что у меня там выросло.

— Так чего ж вы сразу не сказали, что уже всё знаете? — хмыкнул я. Хотя, не в первый раз с таким сталкиваюсь и ответ одинаков. посмотрим, что скажет он.

— Да я не хотел об этом говорить, если честно, — произнёс он и виновато посмотрел на меня. — Извините, что дезинформировал. Мне просто хорошие люди посоветовали к вам обратиться. Сказали, что вы берётесь за то, от чего другие лекари открещиваются.

— Всё понятно, — улыбнулся я. — Я примерно так и подумал. Хотел ещё дать вам рекомендации по поводу питания — постарайтесь есть понемногу и почаще. Желательно раз в три часа. Ни в коем случае ничего жирного и жареного. Только варёное и пареное. Уделите внимание овощам и фруктам, но в небольшом количестве на один приём и надо разнообразить. Цитрусовые лучше тоже пока в сторону.

— Понял, спасибо за советы, — кивнул мужчина и с моей помощью поднялся со стола, который я к этому времени опустил вниз. — Тогда до пятницы, до свидания.

— Александр Петрович, а мы вас нашли! — радостно сообщил мне Гартман, заглядывая в приоткрытую дверь, когда первый пациент вышел.

— Ох, Иосиф Матвеевич! — всплеснул я руками. — Вы уж простите великодушно, с этой суетой совсем забыл вам сказать куда, когда и во сколько.

— Ага, — сказал Гартман, заводя супругу в кабинет. — А мы вчера хотели попасть, но на подходе увидели, что здесь происходит, и решили, что можно и ещё один день подождать.

— Послушайте, — сказал я, начиная вспоминать прошлый приём. — Так мы вроде с вами на среду договаривались? Тогда по идее вы должны были не вчера, а завтра меня искать.

— М-да, — почесал затылок Гартман. — Ваша правда. Что-то у меня в голове, видимо, всё перепуталось. Тогда может мы завтра и придём с утра пораньше?

— Не будем теперь уже откладывать, — сказал я и сделал успокаивающий жест рукой. — Проходите, Мая Абрамовна, располагайтесь. Теперь у нас столы с лифтом, не надо карабкаться, как на Эльбрус.

— Так намного удобнее, — слабо улыбнулась она и легла, как я просил.

— Как ваши дела? Как самочувствие?

— Немного легче стало дышать, — ответила она. — Вроде слабость немного меньше, но я пока не уверена.

— Ясно, — кивнул я. — Ну, будем продолжать начатое. Света, заряжай капельницу и начинаем.

Я просканировал левое лёгкое. Освобождённые от сдавления опухолью бронхи начали функционировать. Лёгочная ткань, которая была спавшейся в прошлый раз, начинала расправляться, действующий объём лёгкого немного увеличился. Значит я в прошлый раз уже вмешался не зря. Буду пока продолжать с основным очагом, потом займусь метастазами.

К концу процедуры объём образования стал уже вдвое меньше первоначального. Участок, непосредственно контактирующий с плеврой, я обходил стороной, там точно будет больно, так что туда полезу только когда Катя выйдет на работу.

— Как ваше самочувствие сейчас, Мая Абрамовна? — спросил я, опуская стол.

— Сегодня немного полегче, — ответила она после паузы, оценив своё состояние.

— Давайте лучше всё-таки вы сегодня полежите в палате, прокапаетесь, а муж заберёт вас после работы.

— Я думаю, сегодня это будет лишним, — с сомнением в голосе сказала она.

— Не будет, — заверил я. — Доверьтесь мне, я вам плохого не желаю.

— Оставайся, Мая, Александр Петрович знает, что говорит, плохого не посоветует.

Женщина посмотрела на меня, потом на мужа и, наконец, кивнула.

— Ну хорошо. Раз вы так считаете нужным.

— Вот и молодец, — улыбнулся я. — Свет, позови санитаров с каталкой.

— А зачем каталка? — возмущённо спросила женщина. — Не надо, я сама дойду!