Все это было очень и очень странно. Это не было похоже на поведение ни одной из известных мне тварей, а узнал я их, за свои почти полтора века жизни, довольно немало. И ни одно из них не смогло бы скрываться так долго, что, как минимум, говорит о разумности этой твари. Но и тут была загвоздка: какое разумное чудовище будет охотиться близ ведьмачьей крепости? На такую наглость, пожалуй, способны разве что вампиры.

— Альп? Муля? — делал я одно предположение за другим. — Или истинно высший?

Именно это мне и предстояло выяснить. А пока я приближался к деревушке Подгорка, где несколько месяцев назад также пропала пара человек.

На подходе к поселению меня ждало ополчение.

— Годы идут, а люди не меняются, — пробурчал я и тяжело вздохнул, ожидая уже привычную реакцию.

Стоило приблизиться еще больше, как от частокола ко мне навстречу вышел нескладный пузан с топором в руках.

— А ну стоять, приблуда! — неприятный голос пузана резанул по ушам. — А то башку развалю!

Поморщившись, еле сдержался, чтобы не прочистить показательно уши. Очень уж визгливый голосок у этого толстячка. Усиленный мутациями слух воспринимает каждое слово, сказанное этим «дивным» голоском, как личное оскорбление, и отдает в голову тупой болью.

— Ну стою, — спокойно и тихо ответил я, остановив лошадь. — Дальше что?

Можно было, конечно, двинуть этому кмету по голове за излишне длинный язык, но… зачем? Я не вспыльчивый Кот*, который за косой взгляд решит вырезать всех жителей деревни.

— Кто такой? — сдвинув брови, спросил пузан, поигрывая топором. — Что забыл тут?

— А вы всех путников так встречаете? — не удержался я от легкой издевки.

Пузан налился кровью, лицо его пошло пятнами.

— Ах ты, паск…, — перехватывая поудобнее топор, заговорил он, но был прерван.

— Остынь, Садко, — донесся зычный голос со стороны. — Остынь.

К нам подошел рослый бородатый мужчина. Он похлопал пузана по плечу, дав знак, чтобы тот отошел. Стало понятно, кто тут за старшего.

— Вы уж простите этого дурака, милсдарь возьмак, — почесывая бороду, извиняющимся тоном проговорил мужчина.

— Ведьмак, — на автомате поправил я, разглядывая новое действующее лицо.

На полголовы выше меня. Телосложение плотное. Взгляд острый. Рука лежит на топоре, заткнутом за пояс. На левой руке ужасного вида шрам, и, судя по характеру повреждений, орудовать конечностью у него выходит с трудом.

— Ну так, это… я так и сказал, — озадаченно проговорил он.

— Проехали, — отмахнулся я, переходя к делу. — Я слышал, в округе люди пропадают.

— Есть такое, — покивал бородатый. — Да токмо у нас уже почитай, как пару месяцев никто не пропадал. Ровнехонько после того, как мы чужаков перестали впускать.

— Интересно, — задумчиво протянул я. — А почему так?

— Так откель ж мне знать то? — удивился собеседник. — Это вам не у меня надо спрашивать, милсдарь возьмак.

— Ведьмак, — опять на автомате поправил я бородача. — А у кого же тогда спрашивать? У старосты?

— У старосты можно, да, — покивал он, поглаживая бороду. — Солтыс — мужик умный. Многое знает.

С трудом сдержал раздраженный вздох. За несколько лет безвылазного сидения в крепости, вынужденно занимаясь управленческими делами, я совсем отвык от общения с кметами. Надо впредь чаще выбираться на Большак. Надо только придумать, на кого дела скинуть.

— Тогда может проводите к вашему солтысу? — тем временем, старясь сохранять спокойствие, спросил я.

— Я бы и с радостью, милсдарь возьмак.

— Ведьмак, — поморщившись, вновь предпринял попытку поправить его.

— Да только не велено, — с досадой продолжил говорить кмет, проигнорировав меня.

— Чего не велено? — не сразу понял я.

— Так, это… в деревню впускать. Я же уже говорил.

Не выдержав, я раздраженно выдохнул. Уже начинаю жалеть, что решил быть вежливым. Давно стоило закончить это представление. Аксий легко решил бы мою проблему. Но, стоило мне сложить пальцы в ведьмачьем знаке, как бородатый решил продолжить.

— Но вы можете поговорить с мэтром Аварисом, — погладив раненую руку, сказал бородач.

Не отпуская готовый сорваться знак, спросил:

— И кто такой этот ваш «мэтр Аравис»? — осторожно спросил я.