Рыдали ли сопляки, или умоляли свою мамочку спасти их — я не слышал. Крики нестерпимой боли быстро захлёбывались в лужах крови, когда ступни «труперсов», покрытые коркой засохшего гноя, наступали на голову очередного салаги, пропустившего удар мечом из-за своей неопытности. Из-за страха, сковавшего его разум тяжелой цепью.

Это была бойня, а не война. Нас кинули на убой.

Надо встать. Надо принять смерть так, чтобы это было приятно. Я не хочу быть добитым на земле. Не хочу казаться жалким, перед лицом надвигающейся тьмы. Хочу встретить врага с оружием в руке.

Я доползаю до своего меча. Беру его в руку. Опёршись на меч как на костыль, я пробую встать с земли. Тело пронзает боль, но я продолжаю вставать. На полусогнутых ногах меня заштормило, повело в бок.

Я свалился.

Но уже что-то. Я не лежу на спине, а в моей ладони зажат страшный меч, материал которого служил кому-то кожей, которую сдёрнули, да бы создать такое странное оружие.

Я снова пробую встать.

— Тебе нужно уходить.

Голос звучал в моей голове. Я посмотрел перед собой — никого. В ногу мне что-то ткнулось. Я опустил глаза. Возле меня стоял чёрный волк. Он снова ткнул меня своим носом в ногу и сказал:

— Уходи в лес, здесь тебя ждёт только смерть.

— Я не могу…

Я погладил его по голове. Чёрная шерсть казалось мягкой, она блестела серебром в свете луны.

— Можешь…

Попробовав повернуться, я не удержался. Упал на колени.

— Мы сможем, — сказал волк, а затем схватил меня зубами за рукав кожаной куртки.

Зверь резко дёрнул на себя. Я повалился на землю.

— Помогай мне, — раздалось в моей голове.

Фыркая, упираясь лапами в землю, зверь изо всех сил тянул меня. Волок по земле в сторону леса. Не знаю, откуда у него столько сил, но у него получалось. Я скользил по траве пузом, волоча за собой ноги. Каждый рывок отдавался болью. Каждое движение напоминало мне о боли в груди.

— Помогай мне! Я один не справлюсь.

Я перевернулся на спину и принялся отталкиваться ногами. Упирался пяткой ботинок в рыхлую землю и откидывал своё тело. На сантиметр, на два, — но мы двигались. Медленно покидали поле боя. Я не знал: радоваться мне или нет. Я хотел быть там, среди салаг, но прекрасно понимал, что перспектив у нас нет никаких. Смерть меня не пугала. Меня пугала неопределённость. Что со мной будет — с длинным глистом, копошащимся в кишках этой бедной девушки. Да и плевать на меня! Мне жалко Ингу. Она не заслужила такой судьбы!

Я сильнее принялся отталкиваться от земли. Выбросил меч и принялся скрести землю ногтями, помогая волку быстрее волочить моё тело.

Никто не заметил моего трусливого побега. Поле боя быстро скрывало полотно ночи, оставляя на виду лишь крохотные точки, прыгающие в свете луны. Когда мы оказались в лесу, там, вдалеке, у горы продолжал гореть огонь. Маленькая точка жёлтого света нежно бросала волнистые блики на тысячелетний камень, подчёркивая всю мощь огромной горы, тянущейся своим остриём к яркой луне.

Рваный доспех как грабли собирал на себе сухие ветки, рыхлил землю. Трава наматывалась на прямоугольные кусочки, словно волосы на расчёску.

— Раздевайся.

Снять доспех не составило особого труда. Вынув руку из левого рукава, весь этот набор дребезжащих черепиц с лёгкостью соскользнул с моего тела.

— И куртку снимай, она тебе не понадобиться.

Я расстегнул пуговицы. Скинул на землю кожаный жилет. На мне осталась посеревшая от пота рубаха, а под ней — плотно стягивающая грудь повязка. Крови не было. Я оттянул ворот рубахи, заглянул — плечо посинело, кожу содрало как после ушиба об асфальт. Легко отделался! Но от этой хорошей новости дышать легче не стало.

— Вставай на ноги! — скомандовал волк.

Я перевернулся на бок, встал на колени. Упершись левой рукой в землю, оттолкнулся. Вначале выпрямил спину, затем согнул одну ногу в колено. Почувствовав под подошвой твёрдую землю, попытался встать. Меня штормило, тело сопротивлялось, мучительно пережёвывая боль. Но у меня получилось. Я встал.

— Молодец, — сказал волк. — А теперь уходим от сюда.

Первый шаг самый сложный.

Я шагнул и сразу же полетел вперёд. Хорошо, что мы в лесу, а не на проезжей части пытаемся убежать от преследования. Ближайшее дерево остановило меня. Ладони вцепились в толстую кору. Я держался. Тяжело дышал. Голова шла кругом, но я стоял на ногах.

— Идём, — подгонял меня волк, — идём!

Оттолкнувшись от дерева, я шагнул вперёд. Ноги чувствовали землю, подошва хорошо держала моё тело. Я сделал шагов десять, после чего меня снова бросило в сторону. Нужно прижаться к дереву, отдышаться, подождать, пока боль отступит.

— Нам надо торопиться, — морда волка пристально вглядывалась туда, от куда мы недавно бежали.

Разум зверя страхом не был затуманен, но заноза нервозность засела глубоко, заставляя его переживать за мою жизнь.