Лицо Геркона вспыхнуло красным, губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, однако он сдержался и, развернувшись, быстрыми шагами сошел с причала. Вслед за ним пристань покинули и его спутники. Стюрмир усмехнулся им вслед и, обернувшись к своим людям, прошелся по палубе кнорра, громко отдавая приказания.

В большом зале королевского дворца — по сути большой усадьбы отличавшейся от остальных домов знати лишь обширностью и богатством убранства, — стоял искусно расписанный стол, уставленный разными яствами. Среди них особенно выделялся зажаренный целиком кабанчик, с яблоком во рту, политый ягодным соусом и обложенный жареными перепелками. Рабы сновавшие вокруг стола то и дело разливали пиво и эль по золотым и серебряным кубкам, из которых пили король Фризии и его гость. Сам Бюрхтнот слегка раздался в талии, с тех пор как Стюрмир видел его в последний раз, но в целом изменился он мало: высокий мужчина с длинными светлыми волосами и окладистой бородой, одетый в добротную, но неброскую одежду из фризского сукна. Не в пример иным владыкам берегов Северного и Балтийского морей, владыка богатой Фризии почти не носил украшений если не считать висевшей на шее серебряной подвески в виде женщины с корзиной яблок — символ богини Идунн-Нехаленнии, покровительницы Дорестада.

— Теперь я вижу, что и впрямь самые успешные купцы получаются из воинов, — Бюрхтнот не спеша пригубил эль, — мало кто из наших торговцев забирался так далеко как ты. А для тебя это уже второе такое путешествие, с тех пор как вы, вместе с моим братом добрались до самого Миклагарда. Видел ли ты его в этот раз? Как он поживает?

— Херульв жив-здоров и по-прежнему правит Мореей, — ответил Стюрмир, отставляя пустой кубок, — он один из лучших полководцев басилевса Константина. Мы виделись с ним на Сицилии, где он вместе с ромеями разбил сарацинских пиратов. Херульв шлет тебе свой поклон и свои дары — ткани, ромейское вино, сарацинские клинки и многое другое.

— Пусть боги будут благосклонны к нему и его дому, — король фризов снова пригубил из золотого кубка, — ты ведь был и в иных местах, насколько я знаю. Как сейчас идут дела у мавров?

— Торговля в Кордобе шла не очень хорошо, — признался Стюрмир, — в землях халифа сейчас не спокойно. Альфонсо, конунг Астурии, вместе с Гийомом Аквитанским, отбил у сарацин земли аж до самого Дуэро. Многие города разорены, неспокойно и на море.

— Да, христиане наступают везде, — кивнул Бюртхнот, — и от этого немало страдает наша торговля — и не только с халифатом. Ты ведь был в Британии, когда мы вмешались в тамошнюю свару за титул бретвальды?

Стюрмир кивнул: чуть ли не сразу после возвращения из похода в Миклагард он ворвался в новую битву — на сей раз в Британии. Тогда там умер сильнейший из конунгов англов, король Мерсии, бретвальда Оффа и все остальные владыки тут же сцепились в жестокой схватке. Фризы, в союзе с Арнвальдом, королем Вихтвары — последнего языческого короля англосаксов, — захватили немало земель в восточной Британии. Тогда же Бюртхнот взял заложников у тамошних королей — сына короля Кента и дочь короля Сассекса, сделав этих властителей зависимыми от себя. С тех пор Фризия прочно закрепилась на обеих берегах Пролива, замкнув на себя здешние торговые потоки.

— С тех пор в Британии многое изменилось, — угрюмо сказал Бюрхтнот, — ты должен был это слышать, если останавливался в Вихтваре.

— Я не был в Вихтваре и вообще в Британии, — покачал головой Стюрмир, — мы шли домой вдоль франкского берега, да и там старались не задерживаться.

— И правильно делали, — хмыкнул король, — в землях франков теперь не сильно рады фризам. Да и в Британии тоже: с тех пор как Эгберт, король Уэссекса, выдал свою дочь за Варнахара, короля Нейстрии и, заручился поддержкой франков, он захватил Кент, Сассекс и Эссекс. Вихтвара пока держится, но, если дело пойдет так и дальше — падет и она.

— Скверно, — искренне сказал Стюрмир, хорошо знавший, как важна Вихтвара для фризской торговли в Англии и франкских землях.

— Скверно, — повторил Бюрхтнот, — и для нас тоже. Пока франки в союзе с Уэссексом, мы тоже не можем чувствовать себя в безопасности. Варнахар честолюбив — он хочет объединить франков под своим началом, а уж затем настанет черед и Фризии. Франки все еще жаждут отмщения за разгром Пипина королем Ратбодом, все еще хотят снести все храмы наших богов и насадить поклонение Распятому. Чтобы не допустить этого, нам нужны союзники — наши старые друзья с востока.

— Велеты? — спросил Стюрмир.

— И даны, — подтвердил Бюрхтнот, — несколько лет назад мы втроем разделили земли саксов между собой и с тех пор у нас стоит прочный мир. Однако месяц назад князь венетов Драговит погиб в стычке с сорбами и сейчас в Венете правит его сын — Люб.

— Люб, — Стюрмир порылся в памяти, — когда мы со Стюрмиром были в Венете, я его не припомню.

— Княжича там и не было, — кивнул фризский король, — он старший сын Драговита от его первой жены и чем-то не поладил с собственной мачехой, так что редко бывал в велетской столице. Говорят, он пропадал в норвежских землях, вместе с морскими конунгами нападал на земли пиктов и скоттов, однако вернулся, когда его отец собирал войско для битвы при Бравалле. После победы Люб примирился с отцом и вернулся в Венету.

— И теперь он князь Велети? — уточнил Стюрмир.

— Да, — сказал Бюрхтнот, — и, по правде сказать, я пока не знаю, что от него ждать. Он, вроде бы верен союзу с данами — он давний знакомец Гудфреда, молодого конунга Дании, — но в Фризии его не знают и он не знает Фризию… точнее не знал, до недавних пор.

— А теперь знает? — спросил Стюрмир.

— Я первый отправил к нему послов, — подтвердил Бюрхтнот, — не один король Уэссекса умеет строить выгодные браки. В своих скитаниях на севере Люб так и не обзавелся женой и я предложил ему руку Эльфгивы, дочери короля Сассекса. Люб согласился устроить смотрины и, если невеста придется ему по нраву, — сразу же и жениться на ней. А если он свяжет свою судьбу с судьбой королевских домов Британии, он уже охотнее примет нашу сторону в грядущей войне.