Шрифт:
– Да у него же дистрофия последней стадии! – протолкавшись ко мне сквозь сгрудившихся байкеров, по-медицински авторитетно определила Кэтрин. Мы же стояли и не могли поверить в то, что столь грозное, как Тень, создание явилось, по сути, обыкновенным тощим доходягой.
– Эрик, глянь-ка! – обратился ко мне Михаил, отвернув лезвием ножа со впалой груди мертвеца обрывки тряпья. – Похоже, старый знакомый!
И действительно – в области сердца у покойного красовалась большая, с суповую тарелку, татуировка: перевернутое распятье в обрамлении клыкастых, запачканных стекающей с них нарисованной кровью, челюстей.
– Пожиратели Святой Плоти! – узнал я символ одной из чудовищных некогда сект, истребленных Бернардом практически подчистую.
– Вот и все ваши хваленые Тени! – тоном победившего в споре обратился я к рассматривающим татуировку Кеннету, Кэтрин и Покрышке. – Банальные сектанты, загнанные в пустоту. Они и раньше-то не брезговали каннибализмом, ну а здесь – в бесплодных местах – эта их привычка и вовсе стала основой выживания. Так что никакой мистики, ребята; все очень даже обыденно и прозаично. Что ж, теперь-то они от нас отстанут – еды мы им заготовили надолго...
Покрышка, а следом за ним и Кеннет, недобро зыркнули в мою сторону.
– Тыква колесил с нами пять лет, – процедил сквозь зубы пожилой байкер, – и был одним из лучших наших загонщиков! Не думаю, мистер Хенриксон, что вы выбрали для него подходящее сравнение!
Я почувствовал себя ужасно неловко – ведь имел в виду тех Теней, которых перестреляли, а про пропавшего байкера как-то и не подумал. Получилось и впрямь очень некрасиво...
– Извините, ребята, – виновато промолвил я. – Действительно, глупость сморозил. Честное слово, не хотел никого обидеть – необдуманно вырвалось...
– Ладно, забудем, – пошел мне навстречу Оборотень. – И раз уж отдых нам обломился, значит, завтракаем и трогаемся в путь. После обеда мы должны быть под Нюрнбергом, там и доотдыхаем, дожидаясь ночи...
22
«– ...Рано или поздно, а нам придется вступить с этой шайкой в бой. Я предлагаю не подавать виду, что мы знаем об их замыслах, а напасть на них первыми, когда они меньше всего будут этого ждать. Мне кажется, мы можем положиться на ваших слуг, мистер Трелони?
– Как на меня самого, – заявил сквайр».
Р. Л. Стивенсон. «Остров Сокровищ»Я как в воду глядел – три байка пришлось списывать подчистую. Не привычные к обращению с огнестрельным оружием, ребята Оборотня, сами того не желая, создали себе лишние неприятности. Своих Жеребцов лишились Поршень, Шустрый, а также Помойка – рослый, крепко сбитый байкер, но почему-то постоянно весь помятый и испачканный, за что, очевидно, и был некогда награжден подобным прозвищем. У Поршня в осколки была разнесена ступица переднего колеса; байк Шустрого продырявили сразу несколько пуль, повредившие коробку скоростей и цилиндры; у Помойки же, как я и напророчествовал, бензобак излил на землю весь бензин через аккуратное отверстие в отстойнике, конструкторами Древних явно не предусмотренное.
– Поражаюсь, как они еще друг друга не поперестреляли, – глядя на байкеров, покачал головой Вацлав.
Осиротевшие мотобандиты завалили поврежденную технику в расщелине грудой булыжников, надеясь вернуться за ней при первом же случае, если, как выразился Поршень, «судьба не сотворит и с нами нечто подобное». Байк пропавшего Тыквы был тут же по старшинству присвоен Помойкой, а остальные спешившиеся позанимали задние сиденья у Хорька и Мухи, свалив свои пожитки в и так перегруженные «хантеры»...
К обеду рельеф пустоши стал сглаживаться, воронки попадались все реже и реже, и вот, наконец, Покрышка выехал на полузаросшую и еле приметную, но все-таки дорогу, где он сразу же остановился и потребовал привала.
До вечера все только и делали, что отсыпались после наполненной кошмарами ночи. Ближе к ужину я порыскал по каналам рации и моментально наткнулся на радиообмен Мясника, опять заполнившего эфир своей кодированной белибердой. Но что-то насторожило меня в его переговорах, что-то заставило напрячь внимание и сосредоточиться, ловя каждую фразу, а затем снова и снова прокручивать термины кода мистера Уильямса в голове.
Я подозвал Покрышку и Оборотня.
– Что, по-вашему, могут обозначать выражения «сухая кишка» и «лысина»? – спросил я, проверяя только что пришедшую на ум догадку.
– Да тут любой, знающий эти земли, допетрит, – проворчал Покрышка, все еще дувшийся на мою утреннюю глупость. – «Сухая кишка» – это пересохшее русло Наба, а «лысина» наверняка означает голую куполообразную скалу на юго-восточной оконечности пустоши. Проще простого!
– Вот это-то и не дает мне покоя, – рассудил я вслух. – Мясник знает, что у нас рабочие рации, но тем не менее его коды становится легко расшифровывать. Он будто бы намеренно сообщает нам, где находятся его патрули...