Она махнула рукой, как будто опомнившись.

– Простите меня. Я всё болтаю, да болтаю. Позволите выбрать для вас на свой вкус?

Прищур трактирщицы стал хитрым и добродушным, и я, наконец, улыбнулась ей в ответ:

– Полностью на вас полагаюсь.

Готовила она и правда великолепно, а у меня не было в запасе достаточно времени, чтобы тратить его на меню.

– Леди Нильсон, рад вас видеть! – заметивший меня Габриэль не подвёл.

Он остановился рядом, отвесил мне короткий учтивый поклон недавнего, но приятного знакомого.

– Доброго дня, доктор Беккет, – проводов скрывшуюся в кухне мадам Мод взглядом, я повернулась к нему. – Я собиралась домой.

– Надеюсь, вы позволите мне проводить вас. После нескольких дней, проведённых дома, и таких потрясений на улице может закружиться голова.

– Если вы располагаете временем.

Его ответная улыбка осталась всё-такой же вежливой, но в глазах зажглись искорки веселья.

Нам обоим доставляла определённое удовольствие эта игра в почти незнакомых людей, но при этом Габриэль стал верным и надёжным помощником.

И наверняка стал бы прекрасным мужем.

Когда вдова принесла для меня два свёртка, он подхватил их, не спрашивая моего согласия, и уже на улице спросил тихо-тихо:

– У вас всё в порядке?

Прежде чем ответить, я вдохнула прозрачный и чистый осенний воздух полной грудью.

– Да. Хотя мы оба и скучаем немного по господину дознавателю. Кажется, он потерял к нам всякий интерес.

Габриэль хмыкнул и посмотрел вдаль.

– Рискну предположить, что это как-то связано с его острым интересом к господину Самуэлю. Бюль ездил к ним, чтобы опросить подробно, и разговор вышел очень долгим. Насколько мне известно, он занял почти три часа.

– В самом деле? – я бросила на Габриэля быстрый взгляд, тем самым требуя подробностей.

Он быстро улыбнулся мне в ответ и ещё немного понизил голос:

– Я не знаю. Я даже не помощник дознавателя, чтобы быть посвящение в такие подробности. Но мне известно, что после этого разговора наш лучший дознаватель во второй раз оглох и ослеп. К тому же, резко поглупел. Он безоговорочно верит и в моей заключение о времени гибели Гэвина, и в то, что тот просто решил начать вольную жизнь, напоследок ограбив сына самого мэра.

Я вскинула бровь, удивившись вполне искренне.

Лучший дознаватель во Фьельдене, приближённый к полиции врач и сын мэра. Старший, а теперь и единственный.

Один Нечистый знает, кто ещё.

Какова получалась вероятность того, что в скором времени Самуэль хитро, красиво, но безвозвратно спровоцирует перевыборы, отстранив Райана от власти?

– Что говорит сам мэр?

– Разумеется, он не интересовался, чем занимается его помощник в свободное от службы время.

– Как тактично с его стороны.

Некоторое время мы шли молча – Габриэль не мешал мне думать, но я чувствовала его взгляд виском.

Тёплый и полный нежности взгляд.

– Расскажи мне о Матильде Готтингс.

Казалось, он изумился вполне искренне, но глупых вопросов задавать не стал.

– Я не знаком с ней близко. Но говорят, когда Самуэль женился, она прикладывала все силы, чтобы избавиться от невестки. И средства, если ты понимаешь, о чем я.

Я понимала очень хорошо.

Извести Женевьеву было для Матильды чем-то вроде дела чести.

И тем не менее Женни жила и здравствовала, а Самуэль предпочитал её всем остальным.

– А старуха Мюррей?

Габриэль качнул головой и перехватил один из моих свертков удобнее.

– Поверь, леди Матильде не потребовалась бы ее помощь. Но я был у нее однажды, вскоре после приезда по Фьельден. Это было бы дурным тоном – не наведаться к местной ведьме, чтобы узнать, какие радости и горести ждут меня на новом месте.

– Вне всякого сомнения, – я серьезно кивнула, хотя хотелось в очередной раз улыбнуться.

Даже в те времена, когда мы познакомились, Габриэль прекрасно гадал на картах и точно не нуждался в чьих бы то ни было советах по этому поводу.

– И как ты ее нашел?

Мы посмотрели друг на друга, и теперь он был предельно серьезен.

– Странно. Не могу сказать. Она не шарлатанка, это точно. И правда хорошо гадает на костях. Но доверяться ей я бы не стал. Почти уверен, что она нечиста на руку.

Вот это было уже интересно.

Я видела достаточно ведьм, просивших у пришедших к ним в отчаянии людей их кровь или волосы якобы для того, чтобы с их помощью отомстить обидчикам. На деле же эти щедрые подарки оборачивались бедами для самих страждущих.