– Кстати, – Габриэль остановился, и мне пришлось остановиться вместе с ним. – вот мой дом.

Отчего-то я была уверена, что доктор Беккет снимает квартиру, но он и правда указывал кивком на дом. Небольшой и низкий, но тот, в котором он мог бы оставаться в полном одиночестве, когда того требовали его дела.

– Значит, ты и правда планируешь остаться во Фьельдене надолго.

– Я готов изменить эти планы в любой момент.

Его готовность уехать со мной, если я отвечу ему согласием, была очевидна и трогательна, но вести подобные разговоры посреди улицы определенно не стоило.

– Приятно видеть доктора, который легок на подъем.

Остаток пути до нашего дома Габриэль развлекал меня рассказами о пустяках, но от моего приглашения зайти на чашку чая отказался.

Сделав своё предложение, он как будто провёл для себя же незримую черту, превратившую его из доброго знакомого и компаньона в соперника, и даже самое невинное пребывание в этом доме стало для него чем-то непристойным.

Подобным можно было бы полюбоваться, если бы прямо сейчас я не спешила.

В моём распоряжении оставалась ещё половина дня. Выждав четверть часа, чтобы доктор Беккет успел уйти и мы не столкнулись снова, я накинула плащ и пошла по направлению к центру.

Найти старую ведьму в небольшом городе не было проблемой. Особенно теперь, когда Самуэль прикрывал нас обоих и можно было пользоваться собственной силой свободнее.

Старуха Мюррей жила в маленьком доме с низкой соломенной крышей. Она как будто нарочно не заботилась о нём, хотя с помощью колдовства могла бы исправить и улучшить многое.

Габриэль сказал, что она не шарлатанка, и причины сомневаться в его выводах у меня не было.

Навстречу мне никто не вышел, но поставленная на дом защита пошла при моем приближении легкой рябью.

Значит, и вежливым стуком можно было себя не утруждать.

Я толкнула дверь, но на всякий случай задержалась на пороге, прощупывая пространство.

Никаких ловушек.

Ни малейшей опасности.

Комната, в которой я очутилась, была полутемной. В доме пахло тыквенным пирогом и травами, в котелке закипала вода.

– Ну и? Зачем пожаловала? – скрипучий и недовольный старческий голос раздался из окутанного тенями угла. – Моя помощь тебе точно без надобности.

Раздалось шарканье, а потом старуха Мюррей сама появилась в центре комнаты.

Она и правда была глубокой сгорбленной старухой с морщинистым лицом и полузакрытым левым глазом.

И всё же я не сомневалась в том, что видит она превосходно. Просто другим способом.

Угрозой в воздухе по-прежнему не веяло, и здесь точно можно было не скрываться и её изображать из себя любезную графиню.

Пройти мне никто не предлагал, и я сложила руки на груди, прислонясь к дверному косяку и разглядывая её без стеснения.

– Мне – да. А вот у Фьельдене возникли затруднения. И у Йозефа Мерца в особенности.

Старуха издала звук, похожий на карканье, – то или закашлялась, то ли рассмеялась, и встала напротив меня.

– Ему уже нельзя помочь.

Непонятно было, кого конкретно она имела в виду, – покойника или город, – но я решила до поры не уточнять.

Старая ведьма не пыталась приблизиться ко мне, но буквально ощупывала взглядом.

Проверяла надёжность моей защиты, быть может.

Я её не торопила, давая время полюбоваться и принять как факт: на этот раз к ней явился не травник со скромными способностями, но неистовой жаждой к знаниям.

Управляться с местечковыми ведьмами я умела, а конкретно от этой стоило ждать чего угодно.

Однако старуха Мэрией всё ещё не нападала. Даже словесно.

Насмотревшись вдоволь и что-то решив для себя, она тяжело опустилась на широкий крепкий стул с высокой спинкой.

– Так чего тебе? Привораживать не буду, даже не проси. Человека могла бы, но на этого не ляжет.

Образ мужчину, с которым я сплю, она сняла изумительно точно и падать в обморок от этого знания не собиралась, и это меня радовало.

И всё же воображение услужливо подсунуло картину того, как всё это могло бы происходить и какие последствия иметь, и губы сами собой сложились в кривую, но весёлую ухмылку.

– Я не желаю тебе смерти. Так что даже не собиралась.

Старуха опять закаркала, а потом повелительно кивнула мне на жаровню:

– Раз пришла, чай завари.

Трюк был дешёвый и совершенно точно неэффективный со мной, так что я не увидела причин, чтобы ей отказать.

В конце концов, лет ей и правда было много, ноги явно болели, а заглянуть в мои мысли, привязаться ко мне или что-то у меня украсть она таким образом точно не сможет.