– Я в любом случае пообещал ему помощь. И когда я буду работать с ней, ты будешь меня страховать. Раз уж никто из нас троих не знает, что там на самом деле.

Увидеть все, что мы увидели сегодня, было проще, чем пытаться объяснить на словах.

И всё же по кухне начало разливаться едкое недовольство.

Кайл очень не любил того, что не мог понять сразу, но именно такие вещи увлекали его в первую очередь.

– Конечно, будут. Можно было не предупреждать.

– Именно это меня и тревожит.

По большому счету, не было нужды продолжать, да и сказать было нечего.

Я и сама не доверилась бы в полной мере нестабильному напарнику, а попытка убедить его том, что я в полном порядке, отдавала бы сейчас откровенным лицемерием.

Кайл медленно провёл ладонью от моего животе вверх, с непривычной, выбивающей из лёгких воздух нежностью приподнял пальцами мой подбородок. Не сжимая, но вынуждая смотреть себе в глаза. Почти

– Я знаю, что ты отлично справляешься сама. Возможно, даже лучше, чем мне хотелось бы. Но здесь нужна в первую очередь осторожность. В самом плохом случае тебе понадобится перехитрить того, кто сумел перехитрить сам себя.

В его словах явно была какая-то неправильность, но, утопая в подвижной темноте его зрачков, я не могла уловить её смысл.

Он снова изменился.

Чем дольше мы оставались здесь, тем беспощаднее Север обнажал его исключительность. Как будто хвастался тем, что он не такой как все.

Эти перемены невозможно было описать, они просто делались особенно очевидными, когда мы оставались наедине.

Если так продолжится, его тут наверняка многие выполнять.

Либо ему придётся ходить под мороком, как в деревне.

Сколько бы лет и проблем ни осталось позади, меня по-прежнему тянуло к этой тьме как магнитом.

Положив руки ему на локти, я медленно повела выше, к плечам.

Благодарить за такое предупреждение было глупо. Он и без того озвучил его настолько деликатно, насколько мог.

Мышцы под моими ладонями оказались слишком твёрдыми, и дело тут было явно не в нескольких ведрах воды. Я начала разминать их осторожно, чтобы ненароком не надавить слишком сильно.

– Я знаю.

Этого должно было стать достаточно.

В конце концов, на кого ещё ему было положиться.

Кайл странно выдохнул.

Слишком медленно.

Слишком шумно.

Я потянулась, чтобы вскользь провести губами по его подбородку, а потом все-таки отошла, на ходу поправляя платье, потому что ни на что большее, чем пара прикосновений мы снова не годились.

– Возьми.

Вилку можно было просто положить рядом, но передать из рук в руки значило иметь возможность немного задержать пальцы.

Он только кивнул в ответ, и это поразительным образом ободрило.

Отчего-то мне казалось, что если мы притронется друг к другу так, как привыкли, случится что-то непоправимое. И жест, которым Кайл секунду спустя подвинул для меня стул, почему-то убедил меня в том, что в этих смутных подозрениях я не одинока.

С ног до головы закутанная в траур горничная Готтингсов, не поднимая глаз, проводила меня в гостиную и попросила подождать, пока она сообщит о моем приходе леди Матильде.

Будучи готовой к тому, что принять меня леди не сможет или не пожелает, я не стала садиться, но выглянула в окно.

Начавшийся, когда я засыпала рядом с Кайлом, дождь и правда не останавливался. Он не был отчаянно злым и колючим, просто монотонным, а ветер, как ни странно, улегся.

Я приятно прогулялась до дома мэра под найденным в доме широким зонтом, но в полной мере оценила, почему не стоило откладывать поход за водой вчера.

Находящиеся в ведении Самуэля дороги были в порядке, пешеходам не приходилось тонуть в глубоких холодных и грязных лужах, но сад мэра порядком размыло.

Октябрь близился к концу, и скоро должна была начаться самая грязь – унылое и безысходное время, в которое хотелось либо застыть, либо мчаться куда-то без остановки, погрузившись в работу так, чтобы не замечать, как летят дни.

Мы уже не успевали вернуться в замок до Ночи Осенних костров, и я сама не знала, где предпочла бы ее встретить: во Фьельдене или в море.

На Севере праздник должен был быть удивительным, и обещал стать таким личным.

После вчерашнего разговора и ощущения близкой грани, переступить которую было бы и хорошо, и жутко, как шагнуть в неизвестность, я опасалась, что он станет последней каплей.