Поздним вечером, после завершения всех поединков, проходя мимо солдатских палаток, Айр прислушивался к их разговорам. У затухающих лагерных костров можно было услышать то, что на самом деле у людей на душе, то, о чем они никогда не расскажут отцам-командирам. В основном их волновали сущие мелочи — стоптанные сапоги, доспехи с чужого плеча, что всегда были либо тесными, либо висели словно на чучеле. Ну и, разумеется, говорили о женщинах, вспоминали вечерние танцы южаночки-Марты — по доброй и мягкой девушке здесь многие скучали. Как и по пиву, что зачастую наливал в долг корчмарь.

Но за всеми этими разговорами они прятали главное — страх. Глубокий, пожирающий изнутри ужас, что внушали рассказы о свежевателях, страшные байки разбойников, что пришли из Чащи, да собственная небогатая, но очень яркая фантазия. Устроив турнир, Филиш Брасс создал новое поле для слухов и пересудов, чтобы котелки рядовых не вскипели раньше времени. А также была еще одна причина, к которой комендант уже отношения не имел.

Подобные турниры накануне или после великих сражений были традицией аристократии Тарсфола. На них возвышались проявившие себя бастарды, а простолюдины на собственной шкуре могли прочувствовать всю мощь благородных. Использовались проявления Воли или же нет — сами их тела были мощнее, и ни о какой честной дуэли не могло быть и речи. Страх и преданность — вот что правит людьми. Турниры были инструментом проведения этих двух чувств в умы смердов.

Сражаться с девушкой, да еще и в бесчестном бою, Айр себе позволить не мог. Это было полностью против его внутренних правил. Так что он приперся к стоянке разбойников, которые, расположившись у внешней стены лагерем, варили странно пахнущую бурду в пузатых, начищенных котлах. Плавающие куски мяса намекали, что это, скорее всего, просто ужин, но периодически всплывающие со дна разноцветные грибы заговорщицки подмигивали и просили никому о них не рассказывать. Гвардейцу, в принципе, было безразлично, чем там себя травят разбойники — он неплохо понимал Малыша и знал, что совсем лютой дичи тот не допустит.

Услышав трели лютни и переливы свирелей, Айр обошел ряды палаток и обнаружил небольшой пятачок, на котором полукругом собрались бородатые головорезы. Они, как большие восторженные дети, наблюдали за волшебным представлением парочки музыкантов и одной танцовщицы. В тусклом отсвете костров фигура порхающей в воздухе женщины в кожаной броне приковывала взгляд и не отпускала — она казалась магическим призраком, пришедшим из грез подсознания. Порочная, прекрасная, обворожительная первобытная богиня, исполненная энергией жизни. У гвардейца перехватило дух, и до конца он вместе со всеми внимал головокружительному танцу.

Истинная красота всегда проста, она очевидна. И никакие человеческие потуги ее изобразить не смогут до конца передать прелесть столь яростно и жадно живущих людей. Раскрасневшаяся, счастливая Киса, праздновавшая свой триумф, была именно такой, и оставленное мстительным любовником клеймо этому никак не мешало. Подхватив протянутую Малышом флягу, воительница напилась, что-то шутливо шепнула товарищу с лютней, а затем заметила Айра, который, примостившись в тени, не сводил с нее глаз. Звонко рассмеявшись чьей-то шутке, Киса вприпрыжку отправилась к ожидавшему ее парню.

— Ну что, признавайся, уже жалеешь, что отказался? — воскликнула она, облокотившись о прохладные камни укрепления неподалеку.

— Я отказываюсь отвечать на провокационные вопросы, — дипломатично ответил гвардеец.

— И зачем тогда приперся? — обиженно спросила девушка, надув губки, — у меня других не бывает!

— Договариваться. Я не хочу с тобой завтра сражаться. Так что сдавайся без боя, — парень помедлил, пытаясь собрать мысли в кучу и не смотреть на собеседницу, которая развязала шнуровку доспеха, чтобы вдохнуть полной грудью сырой ночной воздух.

— О как, а ты мне что? Или решил, что я послушная девочка, на которой можно заехать в рай? — хищно ухмыльнувшись, поинтересовалась разбойница.

— Ты говорила, что у меня в долгу за спасение жизни… — пробурчал парень.

— Кому и когда долги раздавать — я решаю сама! И тебе отдам сторицей, будь спок. Но проигрывать просто так не собираюсь. Придется плаааатииииить. — Киса подошла ближе, практически прижав рослого парня к стене, в глубочайшей тьме ее глаз мерцал чарующий фиолетовый отблеск, — Догадываешься, чего я хочу?

— Угу. И даже не против. Только у тебя эт-самое… точно не треснет? — с трудом отведя взгляд от алых, налитых кровью губ девушки, произнес Айр и сглотнул выступившую слюну. Несмотря на то, что разбойница вспотела после вечернего танца, от нее одуряюще пахло какими-то цветами, что взывали к его инстинктам самца.

— С чего это треснет? Думаешь, ты какой-то особенный? — дав волю рукам, поинтересовалась красавица и удивленно ойкнула немного позднее.

— Ну, я же предупреждал. Ты перед тем, как обсуждать сделку, оценила бы сначала объемы работы, — смущенно произнес гвардеец, отведя взгляд.