<p> Чёрный Отряд, после бегства из Можжевельника и расправы над Хромым, уплывает на корабле, построенном Вороном. Госпожа все ещё в ярости и всячески пытается их обнаружить.</p><p> Попав в колдовской шторм, корабль получает сильные повреждения, и Лейтенанту не остаётся ничего другого, как искать подработку в городе Труба.</p><p> </p>
Подобной молнии никто из нас ещё не видел. Такой долгой. Она вспорола ночь, озарив своим светом нависшие тёмные беременные чрева облаков. И всё же, несмотря на скандал между небом и землёй, из этих туч пролилось всего несколько слезинок.
Ильмо, Лейтенанта, и нас с Душечкой с разинутыми ртами метало по квартердеку как горох, не в состоянии и слова вымолвить от постоянного грохота. Душечка, вне себя от ужаса, вцепилась в мою левую руку. А она не трусиха и не боится почти ничего на свете.
Я пытался сказать Лейтенанту, что творится нечто противоестественное. Вдруг саму природу поразило какое–то извращённое колдовство? В противном случае, что ещё на свете могло так подействовать на нашего единственного ребёнка в Отряде?
Никакое колдовство не способно коснуться или действовать рядом с Душечкой, но она без проблем почувствовала его нарастающий привкус и вонь.
"Словно переговариваются мертвецы", — показала она знаками.
Она снова вздрогнула и сильнее сжала мою руку. В это время Ильмо вскрикнул, а Лейтенант вскинул руку, указывая на что–то, что я не мог разглядеть, ослеплённый вспышкой. По склонам холмов, на которых раскинулись городские кварталы Трубы, растянулась паутина всполохов. Крошечных, тонких нитей, которые то появлялись, то в мгновение ока исчезали, но были такими яркими, что отпечатывались на внутренней стороне зажмуренных век.
Мне показалось, или они в самом деле расползались в стороны, словно… но в их движении не было ясного рисунка. Их мельтешение выглядело хаотичным, но настойчивым… хоть и длилось не дольше минуты. Потом каждый отрезок сбился в кучу, шевелящуюся словно клубок червей, и всё ярко вспыхнуло ослепительным заревом, которое медленно угасало вместе с картинкой, запечатлевшейся на радужке глаз.
Буйство в небе, однако, не прекратилось. Только сейчас тучи сдались и отдали воду. Часть из них осыпалась кусками вниз.
Мы бросились с палубы вниз, в просторную капитанскую каюту, до которой свечение добиралось ослабленным так, что его уже можно было терпеть.
— Прислушайтесь! — запрокинув голову изумлённо произнёс Ильмо.
Он имел в виду грохот града, барабанящего по палубе нашей Стервы, а не приглушённый толстыми дубовыми досками раскат грома.
Я хмыкнул, отвлёкшись на Душечку. Её ужас поутих, но обычные уверенность в себе и живость ещё не вернулись.
Борта Скрипучей Стервы застонали.
— Мало нам ветра и волн, — буркнул Лейтенант — Эй, Масло!
Один из засевших в каюте солдат звонко отозвался:
— Да, сэр? — бросив карты и сгребая выигрыш под недовольные возгласы других игроков.
— Передай всем. Пусть погасят все огни. И чтобы ни одна лучина не тлела, пока всё не закончится.
Несмотря на предназначение плыть по воде, деревянные посудины горят с преогромным удовольствием.
Но наш предводитель ещё не закончил:
— И прихвати этих раздолбаев с собой в качестве добровольцев поискать течь.
Масло был хорошим парнем, но среди его партнёров по игре было несколько виртуозов по части раздолбайства и отлынивания под благовидным предлогом. Но на сей раз Масло и сам нашёл, что возразить:
— Как же нам искать течь без света, сэр? Вы приказали все потушить. Сэр.
— Нечего меня тыкать носом в мои собственные приказы. Тащи с собой Одноглазого, Гоблина или Молчуна, который потрезвее, и пусть посветят колдовством.
— Они в увольнительной, — не унимался Ильмо.
— Все трое разом? — наш добрый Лейтенант дал волю своему могучему таланту и запасу ругательств. Не оказалось ни одного смельчака, решившегося бы напомнить ему, что ни один из троицы наших слабеньких колдунов ни в малейшей степени не признавал над собой власть каких–то правил. В особенности Одноглазый с Гоблином. Эти двое скандалили раньше, чем мы научились дышать. — В самом деле? И Молчун тоже?
К слову Молчун чаще других проявлял ответственность, и весьма часто его можно было увидеть в обществе Душечки.
— Так точно, сэр! И он с ними.
Со стороны нашего предводителя раздалась новая порция отборной ругани в адрес раздолбаев.
— Скорее всего, они всё ещё пьяны, чтобы требовать от них хоть что–то полезного, — сумничал я, потрепав Душечку по лохматой голове.
— Ага. И не сомневаюсь. И какого хрена всё это собачье дерьмо должно сыпаться только на меня одного?
Тут какой–то зазевавшийся божок услышал его стенания.
Невидимая для нас, поскольку мы смылись в трюм сидеть в полной темноте, огромная волна преодолела волнолом гавани и устремилась в нашу сторону.
Она попыталась опрокинуть корабль или затащить в водоворот, но удача оказалась на нашей стороне. К тому времени как волна добралась до Скрипучей Стервы, она утратила большую часть своей силы и не смогла с нею совладать, хотя и заставила Стерву протащить по дну якорь. Мы почувствовали, как он скребёт по каменистому дну. Стерва встряхнулась, как шелудивый пёс.