Я шел на работу пешком, не торопясь. Сентябрьское солнце приятно грело, на душе было легко, и даже наш скромный Муром сегодня казался мне на удивление милым и уютным. Я вдруг понял, что успел соскучиться по этим знакомым улочкам, по привычному маршруту до больницы. Интересно, как там мой пушистый комментатор? Наверное, всю больницу вдоль и поперек излазил. Уже достанет меня своими сплетнями и ехидными замечаниями как только приду.

Не успел я сделать и пары шагов по гулкому холлу больницы, как что-то полупрозрачное, синее и очень стремительное влетело мне прямо в грудь.

— ДВУНОГИЙ! ВЕРНУЛСЯ! Я ДУМАЛ, ТЫ МЕНЯ НАВСЕГДА БРОСИЛ! НА КОГО ТЫ НАС ПОКИНУЛ?! Я УЖЕ СОБИРАЛСЯ ПИСАТЬ ЗАВЕЩАНИЕ НА СВОЙ ЗАПАС ОРЕШКОВ! Я ТАК СКУЧАЛ!

Фырк, в истерике, кружил вокруг меня, то пролетая сквозь, то пытаясь обнять своими крошечными лапками. Я застыл на входе как статуя, с одной стороны — тронутый таким бурным проявлением чувств, с другой — прекрасно понимая, насколько глупо я сейчас выгляжу со стороны.

— Разумовский? С вами все в порядке? — мимо проходил знакомый мне лекарь с четвертого этажа. Фамилии я его не знал, но лицо помнил. — Вы чего застыли? Забыли, как хирургия выглядит, или дорогу потеряли?

Весь холл, полный пациентов и персонала, с любопытством смотрел на меня. На молодого лекаря, который стоит столбом посреди холла с широко раскрытыми глазами и смотрит в пустоту.

— Да нет, все нормально, — я кашлянул, приходя в себя. — Просто солнце в глаза попало, проморгаться не могу.

Я решительным шагом направился к лифтам, мысленно отчитывая своего фамильяра.

— Фырк, еще одна такая публичная истерика, и я куплю себе артефакт для изгнания полтергейстов. Я же выгляжу как полный идиот! Ты хотя бы предупреждай, прежде чем устраивать такие представления, — мысленно отчитал я Фырка, пока мы поднимались в лифте.

— А что такое? — невинно пропищал тот. — Я просто очень соскучился! Четыре дня! Целых четыре дня я тут просидел в полном одиночестве! Ты хоть представляешь, каково это — смотреть на этих унылых лекарей и не иметь возможности поделиться с тобой своими гениальными наблюдениями?! Это же настоящая пытка! Если ты и дальше собираешься так уезжать, то ты должен придумать, как брать меня с собой!

— Я бы с радостью, — вздохнул я. — Но ты же у нас таинственный незнакомец. Даже фамилии своей не говоришь, не то что секрета, как тебя от этой больницы отвязать.

— Ну… дело в том, что я… — он на мгновение запнулся, и я почувствовал, как он лихорадочно ищет отговорку. — Я… э-э… дал магическую клятву не покидать свой боевой пост! Да! Именно так! Долг целителя и все такое!

Я усмехнулся. Ага. На радостях чуть и не проболтался. Понятно. Секрет все-таки есть. И, если как следует на него надавить в правильный момент, он обязательно расколется.

Лифт остановился на нашем этаже. Так, с Фырком разберемся позже, а сейчас меня ждут пациенты. Пончик так и не позвонил по Зинаиде Кирилловне, нужно будет его как следует потрясти.

Я подошел к двери ординаторской, взялся за ручку.

— Ах да, двуногий, — сказал зырк у меня в голове. — Там тебя одна новость ждет. Скажем так, неприятный сюрприз. Но ты сам все увидишь.

Я не успел спросить, что он имеет в виду и открыл дверь.

И замер на пороге.

За столом сидели Величко и Фролов. Фролов, увидев меня, тут же испуганно втянул голову в плечи и уставился в свой стол. Величко же смотрел на меня с какой-то виноватой растерянностью.

А за своим, бывшим, столом, сидела Алина Борисова. Сидела, как королева. Сияющая, отдохнувшая, с идеальной укладкой и торжествующей улыбкой на губах.

Я на мгновение удивился. Но лишь на мгновение и вида не подал. Спокойствие. Главное — спокойствие. Я сделал вид, что ничего не заметил.

Молча прошел по кабинету, поздоровался кивком с Величко и бросил сумку под стол.

— А я смотрю, у нас в отделении кадровые перестановки, — произнес я ровным, почти будничным тоном, включая компьютер. — Не думал, что в нашей больнице теперь официально разрешили работать тем, кто чуть не убил пациента. Интересные у вас тут нововведения, пока меня не было.

Борисова, услышав мои слова, медленно повернула голову. На ее лице играла снисходительная, почти сочувствующая улыбка.

— Ох, Илья, не нужно быть таким… озлобленным, — проворковала она. — А я ведь никого и не убивала. Это, кажется, в вашей версии событий была какая-то досадная ошибка. Может, это ты сам что-то там с анализами напутал, переволновался? А теперь пытаешься свалить свою некомпетентность на меня? Тебе бы свой талант диагноста-самоучки применять по назначению, а не для плетения интриг.