— Этот участок слишком быстро увеличивается! Мы что, так стремительно снижаемся? — в голосе Клауса послышались панические нотки.

— Не только. Похоже, он еще расширяется сам по себе, освобождаясь от растительности! — прошептала девушка. И я почувствовал, как вдоль позвоночника и до затылка пробежали мерзкие мурашки, давая понять, что дело дрянь! Нет, не так! Дело — ДРЯНЬ!

Лерой

Едва мы осознали, что неуправляемый шаттл несется на всех парах к неведомому темному клочку суши, не сговариваясь, бросились к противоперегрузочным креслам. Видимо, эти сиденья были рассчитаны и на подобные нештатные ситуации, так как едва я заняла свое эргономичное кресло, ремни безопасности выстрелили сами, опутывая меня от ключиц и до голеней, а напоследок один широкий ремень захлестнул меня поперек лба, пригвоздив к креслу, как энтомолог бабочку.

Я пыталась зажмуриться, но взгляд невольно притягивало невероятное зеленое полотно, словно лоскутное одеяло, раскинувшееся на экране визора, и состоящее из четко ограниченных участков разной интенсивности зеленого и его оттенков. Было очень страшно! Особенно напрягало каменное выражение лиц мужчин, а в глазах, видимых с моего места, Клауса и Шейна, плескался откровенный страх. Но вот, словно почувствовав мое волнение, Ставрос едва повернул ко мне зафиксированную ремнем голову, подмигнул и улыбнулся.

— Входим в атмосферу. Приготовься, будет немного неприятно. Постарайся расслабиться и сосредоточься на ровном дыхании.

Я не успела спросить, что он подразумевал под этим «неприятно», как шаттл будто врезался в невидимую, но упругую преграду, и за бортом послышалось хорошо различимое шипение, экран визора словно подернулся дымкой, и по нему поползли тонкие трещины. Я сглотнула и до боли в пальцах вцепилась в подлокотники, по спине побежала тонкая струйка холодного пота. На меня навалилась жуткая тяжесть, вжимая в спинку кресла и не давая сделать нормальный вдох. А между тем черное пятно, разрастаясь, стремительно приближалось к нам, поглощая зеленое растительное полотно. Перед моими глазами промелькнули вершины деревьев, и я крепко зажмурилась в ожидании удара о землю.

Приземление было похоже на вход в атмосферу, последовал упругий бесшумный удар, и двигатели, взвыв последний раз, словно испускающее дух чудовище, замолчали. Сердце быстро билось, а я все никак не могла надышаться, как и отвести взгляд от медленно приближающейся поверхности земли. Создавалось впечатление, что шаттл, оставшиеся до поверхности метры, опускается, словно воздушный шар. Несколько мгновений, и еле заметное касание земли.

Мы отстегнулись и в молчании приникли к визору.

— Ну и что это было? Почему шаттл приземлился, как пушинка? — проворчал Шейн, тяжело поднимаясь из своего кресла.

— Похоже, это не единственный вопрос. Меня вот что интересует, перед нашим приземлением кто-то выкорчевал небольшой участок леса? — глухой голос командора нарушил звенящую тишину, царившую в рубке управления.

— Верно, земля основательно взрыта! Это ж, какие корни были у деревьев, если некоторые комья с половину человеческого роста и даже больше!? — Клаус взъерошил свою светлую шевелюру и прижался лицом к экрану.

— Командор! А это, когда на выход-то? — Шейн повел широкими плечами, словно готовясь к скорой схватке, а я вздрогнула, услышав обращение ко мне командора.

— Лерой, дело за вами. Начинайте забор проб воздуха, и какие еще нужны срочные измерения, чтобы выйти наружу. Действуйте!

Я кивнула ему и направилась в лабораторию, успев поймать пытливый взгляд Ставроса, но сумела удержать лицо и улыбнулась уже в коридоре. Мне нравилось внимание этого мужчины, нравился он сам, только во что все это выльется, будет видно намного позже, сейчас главное — найти отца и суметь выбраться с планеты живыми.

Спустя час стало ясно, что мы приземлились практически на закате, так как малинового цвета светило коснулось верхушек виднеющегося вдали леса, и сумрак быстро окутал всё кругом. Так как анализ заборного воздуха показал подходящую для дыхания людей газовую смесь, и потенциально опасных бактерий и вирусов выявлено в нем не было, решили открыть на ночь воздушные заслонки, пустив внутрь корабля свежий воздух.

Спала я плохо, можно сказать, вообще не спала. Сначала волей-неволей прислушивалась, не подадут ли голос, какие хищники, привлеченные незнакомыми запахами. Хотя, судя по издаваемому шаттлом запаху гари, это, скорее всего, их только отпугнет.

Затем, не услышав ничего подозрительного, до меня, наконец, дошло, что я вообще не слышу никаких звуков природы! Это просто невероятно! Не было слышно даже стрекота насекомых, которых, судя по бушующей на этой планете флоре, должно быть множество видов. Это было совершенно ни на что не похоже. Я долго ломала голову, пытаясь понять, как такое может быть, но пока, ни до чего не додумалась, ведь опыта «полевой» работы у меня было не так много.

Мне удалось посетить с отцом всего лишь две планеты, да и те уже находились на стадии заселения колонистами. Работа там показалась мне интересной, вот только опасной она не была. Я думаю, собираясь на исследование Хищной планеты, отец предполагал, что что-то может пойти не так, но, зная мой упрямый характер, не стал отговаривать от участия в экспедиции, а отослал меня с надуманным, как я позже узнала, поручением на соседний континент, назвав мне более позднюю дату старта исследовательского шаттла. Ну, и само собой, я опоздала к его вылету в экспедицию.