По французскому каналу по-прежнему бубнили сводку новостей за день — всё то, что мне вечером в отчете показывала Ленели. Отметил только, что лицо у новостного корреспондента было и возмущенное, и растерянное одновременно.

После этого я занялся книгами о драконах. Открыл раздел, посвященный «Морозным копьям», перечитал, думая, что возможно я что-то упустил. Но в итоге так и не нашел ничего нового. Тогда я стал просматривать общие отделы, в остальных томах.

Через час вернулся Ноткер, поглядел на меня хитрым взглядом и завернувшись в плед, устроился дремать на краю дивана.

— Ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовался я.

— Нет, Ваше Величество.

— Хм. А ты только про себя рассказывал или про своих собратьев в Хоэцоллерне тоже? Которые за свою ошибку теперь носят рабские ошейники.

— Про них я, разумеется, тоже рассказал.

— Ладно, если что, надеюсь, Ульрих не очень расстроится… — я осекся, наткнувшись на совсем уже наглую ухмылку кобольда. — Да уж… Вижу, ты уже в себя пришел?

— Еще нет. С вашего позволения я бы поспал. Утром силы восстановятся. Вам бы, кстати, тоже не мешало отдохнуть, Ваше Величество…

Я поморщился и покачал головой.

— Пока кое-что не проясниться, видимо, я не засну. К завтраку тебя разбужу.

Просидев всю ночь с книгами, в четыре утра я услышал в новостях новое. Прогноз погоды начал меняться. Сначала сообщили о перемещении воздушных масс из Африки, скорее всего из Сахары, столкнувшихся с холодным воздухом на севере Франции. Вместо обещанного снега и града на страну обрушились ливни.

Еще через три часа, в следующем выпуске начали говорить о резком аномальном потеплении.

В восемь утра, когда разбуженный и вполне уже пришедший в себя Ноткер принес мне завтрак, я смотрел прямой репортаж с парижских улиц. Там вовсю бушевала весна. В лучах поднимающегося солнца, распустились каштаны и вишни. На клумбах цвели проклюнувшиеся из луковиц тюльпаны. Корреспондент, стоя где-то среди садов около Эйфелевой башни, с восторгом рассказывающий о погодной аномалии, показывал то на цветы, то на порхавших вокруг него бабочек, то на спешащих на работу, весьма откровенно оголявшихся прямо находу парижанок. У самого корреспондента по лицу от жары уже тек струйками пот.

— Охренеть, — только и сказал я.

За моей спиной покашляли. Я обернулся и увидел застывшую на входе Ленели.

— Хотела вам сообщить о том, что происходит, Ваше Величество, но вижу вы уже в курсе, — сказала она. — Вас, кстати, обыскались.

— Неужели?

— Да, все местные кобольды пропали, а ваш никому не отзывался.

— И как же вы тогда меня нашли? — я поглядел на нее.

— У меня интуиция.

— Интуиция, которая носит имя Финбарр? Да, Барри? — на последних словах я чуть повысил голос, хотя кузен и так прекрасно должен был расслышать.

Финбарр показался на пороге вслед за Ленели.

— Доброе утро, Харди, — пробасил он, вопросительно посмотрев на меня и явно думая, буду ли я снова избавляться от его присутствия во время разговора с Ленели.

— Оно вовсе не доброе, Барри, — тихо сказала ему Фогель и даже чуть пихнула его локтем в бок.

— Ну, может быть, — согласился он и ткнул пальцем в экран телевизора. — Вот если бы как у них было — тепло, наверное утро было бы точно добрым.

Я со скепсисом глянул на него, но ничего не сказал.

— Вы давно это смотрите? — спросила Ленели проходя в зал и возмущенно начала: — Все каналы забиты новостями про эту проклятую анома…

Она резко осеклась.

— Ну, продолжайте, — произнес я, не оставив на своем лице эмоций.

— Аномалию, — повторила Ленели и сделала паузу, собираясь с мыслями. — Сегодня журналисты почти и не вспомнили о вчерашнем молчании своего правительства. Я всё-таки ожидала сегодня примерно такого же информационного потока, как и вчера.

— Однако, это вовсе не мешает планам, которых мы продолжаем придерживаться, — отозвался я. — Вы мне утренние газеты не принесли?

— У меня их Маделиф перехватила, — Ленели виновато взглянула на меня. — И я вам еще кое-что принесла. Всецело мое упущение, Ваше Величество.

Она извлекла из сумки видеокассету, вставила в видеомагнитофон.

— Запись вчерашнего репортажа моего «новостного» конкурента, который он сделал у французского посольства в Нюрнберге. К счастью, транслировали его только на одном канале, другие, вроде, не подхватили.

Сообщив это убитым голосом она запустила запись.

— Уважаемые зрители, после сногшибающих утренних новостей о заговоре мы срочно отправились в ближайшее место, где могли бы получить ответ или хотя бы какой-то комментарий — во французское посольство в Нюрнберге. Сперва нам отказали как-то комментировать произошедшее, но потом прибыла полиция и нам все-таки удалось проникнуть внутрь.