Прежде всего, между Го Гином и Бафометом явно ощущался какой-то заговор. То есть они не скрывали, что симпатизируют друг другу гораздо больше, чем императору и его людям. Это как раз было понятно — боевое братство плюс симпатия между двумя полулюдьми, вынужденными терпеть человеческое окружение. Но помимо этого они ещё явно скрывали некую общую тайну. Причём источником этой тайны был Бафомет, а Го Гин просто соглашался её хранить до поры до времени… И это тайное знание тролля весьма забавляло.

Аналогичный заговор (но не тот же самый) ощущался между Бафометом и Нигилантом. Та же атмосфера «я знаю, что ты знаешь, что я знаю», даже когда они бились на арене насмерть. Нелюдь и нежить сговорились для захвата власти в Королевстве Троллей? Я мог понять, что рогатый заклинатель таким образом набрал дополнительную репутацию, но какая выгода для Нерождённого, который и так уже был королём и богом — а теперь не факт, что остался бы даже только богом. Хотя Го Гин после победы обошёлся с ним довольно милосердно, не требуя ни изгнания, ни отказа от божественного титула — заставил только поклясться, что монстр не будет претендовать на гражданскую власть, а религиозную разделит поровну с остальными семью Великими Лоа. Но при этом я мог поклясться, что тролль не был участником ЭТОГО заговора. То, что они разделяли с Бафометом, сюда не относилось.

О Кровавом Императоре я вообще молчу. Если этот человек не плетёт заговоры, значит он или спит, или мёртв. Естественно, он тоже что-то задумал, отличное от официальных планов экспедиции. Но в этом я и без бардовского чутья был бы уверен.

С другой стороны, то что заговоры существуют, не обязательно значит, что они направлены против нас. Поэтому моим долгом перед командой было как можно скорее выяснить — какую роль во всём этом играем мы. Случайных свидетелей, вольных или невольных соучастников или жертв? Именно для этого я при первой возможности прилип к бафолку, развлекая его различными историями, а заодно осторожно прощупывая. Благо он ничего не имел против — откровенно говоря, я давно не встречал человека или нелюдя, который испытывал бы такую острую нужду в собеседнике.

Уже минут через пятнадцать беседы я сделал для себя несколько важных выводов, а через час — полностью в этих выводах убедился.

Во-первых, ничего общего с холмами Абелион этот парень не имеет. Он не только не родился и не вырос там — но даже не жил более месяца. Мог бывать проездом, но не более.

Во-вторых, он парвеню. Не благородного происхождения, но прямо сейчас является членом настолько могущественного семейства, что может на нас всех — даже на адамантовых авантюристов и на самого императора — смотреть как взрослый на играющих детишек. Он абсолютно уверен в собственном превосходстве. При этом не гордится им, а просто констатирует. И это настораживает, потому что парвеню обычно к своему происхождению и статусу далеко не равнодушны. Образ персонажа не складывается.

Но главное, я убедился, что ни ко мне, ни к моей команде враждебных чувств или намерений этот козёл не питает. Следовательно, внятного повода отказываться от участия в экспедиции у меня пока не было. А кто шарахается от собственной тени, тот в адамантовый ранг не пробивается. Здесь была, несомненно, загадка, требующая ответа, но не угроза, требующая немедленного ответного действия.

Других спутников я тоже не выпускал из поля зрения. По сути наша экспедиция разделилась на четыре группы, которые между собой общались довольно мало, зато внутри себя — очень активно. Самая маленькая состояла из двух Королей-Воинов, бывшего и нынешнего. Моя пати шла на втором месте — пять человек, следом — девять девушек и один молодой человек из Ордена Розы во главе с командором Бузз Ко Палести. Ну и конечно, все мы вместе уступали в численности отряду из сорока рыцарей Бахарута.

После победы над Нигилантом к нам присоединилась ещё и пятая группа — восемь рыцарей-троллей из Королевства верхом на дракондорах, отправленных Королевой-Невестой сопровождать нового короля.

И тут возникла серьёзная проблема — я не мог раздвоиться. А пообщаться с посланниками Садеры было не менее важно, чем с бафолком и троллем. Во-первых, улучшить своё знание фалмартского языка — да, заклинание перевода пока что сбоев не давало, но я не мог полагаться только на него. Тонкие различия в языковых нюансах могут стать причиной войны — подавляющее большинство жителей нашего континента об этом и понятия не имеет. Во-вторых, нужно было детальнее выяснить политическую ситуацию в Империи — последние сведения, которыми я располагал, полученные ещё в детстве от одного купца, устарели лет на пятнадцать.

Бафомет совсем не возражал лететь рядом с девушками и общаться всей компанией. Я заметил, что он испытывает к ним явный сексуальный интерес, что для бафолка откровенно говоря необычно — большинство из них видит в людях любого пола и возраста только еду. Ещё один факт в копилочку, которая возможно поможет разгадать его настоящее происхождение и цели.

Вот только воительницы показательно воротили от него нос и явно не спешили отвечать взаимностью. Особенно их предводительница. Хотя формально она оставалась в рамках придворного этикета, её язык жестов и мимика, как и подбор слов, явно показывали, что нелюди ей отвратительны.

— Вы, вероятно, неоднократно сталкивались с проявлениями ксенофобии в человеческом обществе, и могли к ней привыкнуть, — пояснил я, когда Бафомет поинтересовался причиной подобной реакции. — Однако характер ксенофобии на Фалмарте совсем иной, чем в Бахаруте или Ре-Эстизе. На нашем континенте в основе лежит преимущественно страх. Нелюди от природы более сильны, чем люди, и многие из них не стесняются этим преимуществом вовсю пользоваться. Поэтому человек в присутствии нелюдя испытывает в основном страх перед сильным хищником. Даже Теократия Слейн при всём её расизме была основана для защиты человеческого права на жизнь. Сейчас, конечно, от её целей осталась едва ли не только внешняя форма…