— То есть основную часть сделать иллюзорной?

— Да, а защиту в этих местах заменить магической.

— Хм, хм… Ну, если тебя устроит доспех всего лишь реликтового класса…

— Устроит даже наследного. Главное чтобы быстрее и чтобы не сражаться совсем голым.

— О, тогда проблем не будет. Часа через три можешь подходить на примерку.

Сразу после этого меня ожидала крайне неприятная беседа с загадочным мистером Смитом. В ней также приняли участие Беллривер и Царь Зверей Меконгава. Каждый из нас, как выяснилось, знал только часть предстоящей операции… и никто, даже сам Смит, не знал полной картины. Остальных, включая Момонгу, вообще разыграли втёмную.

С моей точки зрения это должна была быть просто операция по поимке неизвестного хакера — именно в таком виде я дал на неё согласие, когда на меня вышло руководство корпорации. Но не ДУХОВНОГО же хакера — само подобное словосочетание звучало как полный абсурд! Если бы мне перед её началом сказали, что в ней будут принимать участие волшебники — я бы просто повертел пальцем у виска и связался с ближайшим офисом психологического надзора. Но сейчас, когда я мог исцелять смертельные раны прикосновением, оставаться скептиком было заметно сложнее.

Беллривер и Меконгава, как оказалось, о существовании тайного общества магов в мировой сети были в курсе — собственно, именно потому, что Беллривер узнал о нём, ему и пришлось имитировать смерть и уйти по программе защиты свидетелей. Эти чёртовы колдуны были влиятельными шишками — больше половины мировых корпораций под их прямым контролем!

Меконгава знал о них давно — «почти всю жизнь», как он выразился. Но он относился к небольшому кругу посвящённых, поэтому за ним охотиться никто не думал. «Я потом расскажу тебе подробнее. Я сам не Визард, но в их делах немного разбирался… Думаю, здесь это уже не секрет, так что будет лучше, если ты сможешь представить полную картину… ну, по крайней мере в той же полноте, в какой она есть у Смита».

— Я сам понимаю здесь далеко не всё, — холодно сказал агент. — Никто из нас не ожидал переноса в другую реальность Калейдоскопа. Никто. Если бы руководство корпорации могло только предположить масштабы происходящего Таинства, меры по подготовке, поверьте, были бы совершенно иными. Поэтому все ваши претензии принимаются к сведению… но не более того.

— Что такое Калейдоскоп? — я мог бы задать много вопросов, но самым важным мне показался именно этот.

— Если кратко и упрощённо, — вздохнул Меконгава, — то это совокупность параллельных миров, доступных магам прошлого. Сейчас он практически считается легендой. Нет ни одного известного человека, существа или предмета, способного попасть в эти миры, или хотя бы предоставить материальные доказательства их существования. Это… как бы тебе объяснить… для современных Визардов это примерно то же самое, что для тебя, например, Джек-Потрошитель.

— То есть вы ставили мышеловку, а в неё попался мамонт, — это я мог понять, в моей практике подобное случалось куда чаще, чем хотелось бы.

— Не «мы» ставили! — резко ответил Меконгава, потом уже более спокойно пояснил: — Я знал о том, что в ИГГДРАСИЛе проводятся определённые эксперименты Визардов, но они не сочли нужным меня уведомить, что ставят ловушку на своего предполагаемого коллегу! Я пришёл на приглашение Момонги из чисто ностальгических соображений! Ты хотя бы знал о самом факте засады…

— А мне наоборот, — развёл руками Беллривер, — сказали, что моё присутствие нужно для поимки неизвестного духовного хакера, но совершенно не объяснили, что он ворует данные в моменты отключений, тем более — души тех, кто остаётся на серверах…

— То есть как обычно, — подвёл итог я. — Корпораты решили, что «меньше знаешь — крепче спишь», в результате пострадали совершенно невинные и непричастные люди.

Если мы сумеем вернуться в свой мир — а Смит, похоже, в этом заинтересован совершенно искренне — всю эту колдовскую шайку-лейку ждут крупные неприятности. Особенно если мы сохраним обретённые здесь тела и силы. Четыре десятка гетероморфов сотого уровня — это достаточная сила, чтобы даже мировые правительства прислушались. Кое с кем дома я бы очень хотел поговорить как Мировой Чемпион, а не как обычный патрульный.

— Момонге и остальным всё же лучше ничего не говорить, — предупредил я. — Не факт, что они поверят в такую странную историю, а если поверят — это может посеять недоверие внутри гильдии. У нас и так сейчас довольно напряжённая атмосфера. Если будут какие-то вопросы, связанные с… операцией, решаем их между собой, в узком кругу.

— Вот видишь, человек, — хмыкнул Смит, — ты сам, едва узнав о существовании магии, захотел ограничить круг посвящённых, ввести дополнительный уровень секретности. Но обвиняешь моего создателя в том, что он действовал так же.

Следующим на очереди, тоже очень откровенным и очень неприятным, был разговор с Себастьяном. Очень странные ощущения. В своё время коллега по работе рассказал мне анекдот: «Рекурсивная депрессия — это депрессия по поводу того, что у всех депрессия, а у тебя ее нет». Так вот, у меня в этом же смысле была рекурсивная неловкость. Я знал, что мне должно быть неудобно. Смотреть в лицо Себасу — всё равно, что смотреть в зеркало, так как я по какой-то глупости наделил его в своё время собственными чертами из реального мира. Чертами, которых как раз у меня теперь нет. Вдобавок, он — зеркало улучшенное, с функцией автокоррекции. В его взгляде — спокойствие и благородная уверенность, которых у меня-реального никогда в жизни не было. Что ещё хуже, я даже не могу отвести взгляд, потому что фасеточные глаза смотрят во все стороны одновременно.