— Вспомни, что говорил Будда об атмане и анатмане.

Все листья и лозы, составляющие Пунитто, встрепенулись. Этот голос не был колебанием воздуха, но не был и телепатическим. Он как будто обращался к самому восприятию гетероморфа, не трогая того, на что это восприятие было направлено.

А в воздухе перед ним в позе лотоса восседал Вайрочана, Белый Будда.

— Спрашивать, как ты узнал о моих проблемах, и как смог подобраться незаметно, при всей сенсорике, что я тут понаставил — наверное бессмысленно, да?

— Совершенно верно. Это сейчас бесполезные для тебя вопросы. Важный вопрос — почему достигнув состояния анатмана, ты не достиг покоя.

— Достичь покоя мне нетрудно, это для меня естественное теперь состояние. Ну, то есть «для меня» не совсем верный термин, но…

— Сойдёт, — кивнул Будда. — Изначально слово «Я» не обозначало самость, а лишь было кратким и более удобным обозначением «тот, кто говорит в данный момент». Уже потом оно обросло всякими ложными ценностями, избавление от которых и доставляет сейчас тебе дискомфорт.

— Если бы мне…

— Тебе, тебе, не сомневайся. Спиритрон-хакеры похитили твою душу не для того, чтобы просто её рассеять. Вот в чём настоящее губительное противоречие, побуждающее тебя к поиску — у тебя есть «Я», но в этом теле тебе нечем его ощутить.

— Следует ли мне в таком случае найти способ действительно избавиться от него? — Лоза сама удивилась тому, насколько естественно и доверчиво прозвучал этот вопрос. Как будто он говорил не с ожившим мировым врагом, а с давно знакомым и глубоко уважаемым учителем.

— Нет, поскольку анатман является такой же иллюзией, как и атман.

— «Противоречивыми словами ты меня сбиваешь с толку. Говори лишь о том, чем я могу достигнуть Блага!» — процитировал коллективный организм. Губы Будды тронула едва заметная улыбка.

— Я не Кришна, а ты не Арджуна, хотя твоя способность погубить миллионы в этом мире и близка к тому моменту — но я не согласен с тем решением, что предложил Кришна. Что же касается Блага, в особенности с большой буквы… Причина твоего сомнения на самом деле очень проста — твоя память об ощущениях вступает в противоречие с нынешними ощущениями. Бессмысленно думать, что одна из этих спорящих скандх может приблизить тебя к освобождению больше, чем другая. Но их конфликт определённо может освобождение отдалить. Оттого наиболее осмысленным решением будет сейчас найти примирение между ними. Для этого достаточно дать твоему растительному «не-Я» возможность ощущать нематериальное «Я» на пути к Истоку.

— Но как это сделать без нейрокоррелята сознания?

— Кратчайший из тех путей, что не навредят твоему личному развитию и не погрузят тебя глубже в Сансару, лежит через твои Магические Цепи. Сила, что воплотила нас здесь, среди прочего наделила нас весьма качественными Цепями, а также способностью оные ощущать. А эти образования известны, среди прочего, тем, что связывают тело с душой. Использование их для самонаблюдения уж точно намного полезнее, чем для сотворения заклинаний, несущих смерть и разрушение, или удовлетворения своей гордыни, жадности и гнева. Поэтому давай начнём с того, что проследим их по всей длине…

Урок занял добрых пятнадцать часов. К счастью, Пунитто ещё в прежней жизни отличался умом и неплохой интуицией, а его новое тело не знало усталости, не нуждалась в еде и сне, и отличалось бесконечным терпением. Добавить сюда многопоточное мышление и восприятие, переходящее в интуицию — нет ничего удивительного, что путь, на который другим требуются годы, они прошли за неполные сутки.

Так или иначе, по прошествии этого времени я снова был собой. Не в смысле «не был кем-то другим», а в смысле «был хоть кем-то вообще». Тождественность прежнему Пунитто меня беспокоила меньше всего — после того, как я пережил полное отсутствие субъектности. «Смерть эго» под психоделиками не шла с этим состоянием ни в какое сравнение. Хотя Вайрочана и говорил, что я придаю этому слишком большое значение. Пусть я плохой буддист, но я ни за что в жизни по доброй воле не соглашусь пойти на такое снова — при одной мысли по всему моему телу пробегала дрожь от кончиков корней до кончиков листьев.

Самость — величайшая ценность, которая может быть у человека. Теперь я в этом был абсолютно убеждён.

Товарищи не могли разделить со мной этот ужас и эту радость. У каждого из нас были свои проблемы, связанные с новыми телами и новым обликом. Им настолько же чужды проблемы «Я» растительной колонии, как мне чужда ярость демона или безэмоциональность лича. А других растительных аватар в нашей гильдии не было. Это Ямаико сразу уединилась с Воином Такэмикадзути, а Букубуку Тягама, соответственно, с Херо-Херо. Существам одного рода, пусть и разных видов, проще понять, что случилось с их телами и как с ними теперь обращаться.

Хотя… Тело Анкоро Мотчи-мочи тоже состоит из ветвей, но раса у неё не растительная — она фея леса, мышление у неё изначально магическое, листья и ветви там просто декорация. Их все можно заменить — на мышлении Анкоро-сан это никак не скажется. У меня же каждая из лоз — отдельный сегмент памяти и процесс мышления. Мы не одинаковые.

А вот мои навыки стратега были всем нужны независимо от моих личных — или безличных — переживаний. Я едва успел закончить урок с Буддой, когда Момонга объявил сбор на общее совещание. Бр, как подумаю, что туда мог бы заявиться «не-Я»… Кто знает, к чему бы это привело.