– Так ведь и я! – поддержал парня Теммер. – Знаешь ли ты, кто перед тобой?

– Вы сказывали, что легенда какая-то, – откликнулся парнишка. – это имя или еще что?

– Это мечта! – твердо сказал герцог. – Сама спящая принцесса.

– Да какая ж она спящая! – рассмеялся парень, взглянув на Теммера как на дурачка. И я с ним была солидарна.

– Вон как зыркает, недобро. Вы уж простите, госпожа, что я на вас пялюсь.

Я только пожала плечами. И чтобы не ругаться нехорошими словами, не подобающими принцессе, принялась разглядывать поднос. Пища его заполняла простая, грубоватая, но до того аппетитная! Я глотнула слюну, борясь с желанием схватить за круглый бочок отварную картофелину. Она призывно торчала из глиняного горшочка, сочась маслицем. Клубень разварен был до мягкости, так что кожица лопнула, показывая мягкое, желтоватое, чуть крупинчатое…

Ох, крестьянская еда, но такая сейчас манящая!

Вот что значит сто лет голодухи.

– Ладно, иди уж, – разрешил парню Теммер, – неси напитки нам.

– Как скажете, господин!

Прислужник поспешно вышел.

– Простите, принцесса, – вздохнул герцог, оглядывая стол, – рацион тут весьма бедный. Хоть я, если честно, готов все пожрать и поднос облобызать, так оголодал.

– Полностью разделяю ваши чувства, герцог, – призналась я.

– Я бы так хотел, чтобы вы разделили все мои чувства, Розмари! – он коснулся моей руки.

Приятно, но без искры.

Не знаю, может ли у нас с ним что-то получиться, поживем-увидим.

Хотите заново начать ценить привычные и очень простые вещи? Мой совет: найдите где-нибудь заговоренное веретено, кольните палец, проспите сто лет и потом станете как новенькие.

Только сейчас мое тело ощутило, что пропустило огроменный период жизни.

И получало удовольствие от всего, что ему перепадало.

Свежий зимний ветерок, колышащий волосы во время верховой езды.

Солнечный свет, отражающийся от снега.

И сейчас. Чистая вода, чтобы омыть лицо.

Грубая крестьянская, но изумительная еда.

Хвойный дух елки, наряженной к Новогодью, стоящей в углу. Маленькое деревце в горшке доходило мне чуть выше пояса. Оно весело топорщило иголки, украшенные серебристыми нитями и создавало праздничное настроение.

Разноцветные снежинки, шишечки и бубенчики, которыми принято украшать ели перед главным праздником года, радовали глаз.

– Сколько дней осталось до Новогодья, Теммер? – спросила я, с трудом отведя взгляд от яркого, невозможно милого зрелища, навевающего воспоминания о детстве.

– Семь, принцесса, – с готовностью ответил герцог, – одна неделька.

Точно. Несносный Маркеш должен за семь дней завершить свой Путь судьбы и заключить в объятия будущую женушку.

Не знаю, почему меня это злит, я ведь почти не общалась со здоровяком королевских кровей. Мне просто взгляд его не понравился. Высокомерный и в то же время угрюмый, будто мы все букашки и ужасно ему надоели. Хотя я может преувеличиваю. Но крайне нелюдимый тип. Как он с народом-то общается? На светские приемы ходит, речи говорит. Наверное, за него это Теммер делает, говорливый и обаятельный. Вон какие у него ямочки на щеках, когда улыбается.

Где предстоит мне проводить старый год… или даже столетие, и встретить новый круг бытия?

– Я тут подумал, – Теммер немного смутился, – нам два дня ходу до Ифендории. И не получится без перерыва скакать. Если только я не найду где-нибудь коляску. Зимой темнеет раньше, боюсь, если мы после обеда выдвинемся, то до сумерек не успеем найти новое пристанище. А местность гористая…

– То есть, нам нужно здесь остаться на ночлег, – уточнила я.

– Получается так, – герцог вздохнул с облегчением, когда я сама озвучила главное.

– Увы, герцог, я вряд ли смогу оплатить ночлег. Как и эту чудесную пищу. Хотя, впрочем…

Я вспомнила, что когда запрыгивала на коня, у меня в районе пояса что-то звякнуло, но все недосуг посмотреть было.

С радостью обнаружила прикрепленный к внутренней стороне плаща кожаный мешочек с выбитой эмблемой нашего королевского дома.

Какой увесистый!

Развязав тесемки, я высыпала на стол щедрую горсть золотых монет и несколько драгоценных камней. Крупных, с хорошей огранкой.

– Целое состояние, – оценил Теммер, – но тут нам это лучше не показывать. Спрячьте на место, принцесса. Разрешите оказать вам любезность, можно сказать, поухаживать за вами. На правах суженого.

Вот не перестанет он мне об этом напоминать, видимо.

– Благодарю, герцог, – величественно, как подобает принцессе, кивнула я.

Рассчитавшись за еду, Теммер велел хозяину, Летверу, подыскать нам комнату.

– В разных номерах селиться опасно, – пояснил он мне, – лучше, чтобы у вас была спальня, а мне достаточно просторной прихожей или небольшой гостиной.