"К чему ты клонишь?"

"К тому, что если мы откроем по ним огонь и убьем их, наши собственные люди будут конфликтовать. Если начнется бой, вы попросите их убить людей, которым они обязаны жизнью. Американцев".

"Мой экипаж обязан хранить верность ВМС США, больше никому и ничему".

Данза кивнул. "Я не думаю, что капитан Грейнджер согласится взять нас на абордаж. Он будет сражаться, а это значит, что мы потеряем еще больше людей. Людей, которые нужны нам прямо сейчас".

"К чему именно ты клонишь, Данза?" огрызнулся Эрнандес.

"Я чувствую, что это мой долг - играть в адвоката дьявола. Просто будьте осторожны, вот и все, что я хочу сказать. Иногда нужно проиграть несколько битв, чтобы выиграть войну".

Эрнандесу не нравилось, что ему приходится отстаивать свою точку зрения, но он на мгновение замешкался, чтобы обдумать слова Данзы. Был ли офицер прав? Неужели он совершил беспроигрышное действие?

Менять курс было уже поздно. Отступление уничтожило бы все шансы завоевать уважение экипажа.

Эрнандес отдал приказ. Аугуста" приблизилась настолько, что корпуса двух кораблей почти соприкоснулись. Оставшиеся члены экипажа выстроились вдоль перил, но пока не наставили винтовки. Эрнандес предпочитал, чтобы ситуация разрешилась без стрельбы, но применил бы любую необходимую силу. Даже после потерь его команда все еще имела две винтовки на каждую винтовку "Хэтчета", а вооружение " Аугусты" было в три раза больше. Они могли бы потопить "Хэтчет", если бы до этого дошло, но сделать это означало бы потерять цель всей этой акции. Эрнандес хотел командовать другим кораблем - началом своего собственного флота, который должен был вернуться на материк и начать путь героизма и отваги.

Эрнандес подошел к перилам, думая, не рискует ли он получить пулю, но зная, что ему нужно показать уверенность. "Прикажите своим людям отойти в сторону, капитан Грейнджер. Я захватываю это судно именем военно-морского флота Соединенных Штатов".

Капитан Грейнджер стоял у противоположных перил, также без оружия - два генерала, встретившиеся на поле боя. "Вам отказано в доступе, лейтенант Эрнандес. Я - капитан этого корабля, и мое слово - закон. Будьте благодарны за спасение и забирайте своих людей, куда пожелаете, но они не поднимутся на борт этого корабля".

Эрнандес сузил глаза и заметил, что на борту "Хэтчета", помимо военнослужащих, было несколько гражданских лиц. "У вас на борту американские граждане. Вы планируете их похитить?".

"Ни один мужчина или женщина не находятся здесь против своей воли. На самом деле, все, кто хочет присоединиться к вам сейчас, могут это сделать". Грейнджер повернулся, чтобы посмотреть на своих гражданских, но ни один из них не сделал шаг вперед, чтобы уйти.

"Вы их напугали", - заметил Эрнандес.

Грейнджер улыбнулся так широко, что это было легко заметить даже на расстоянии. "Учитывая, что вы были почти мертвы, когда мы прибыли, я думаю, что, возможно, они боятся именно вас. Люди на этом корабле пережили нападение на Нью-Йорке, нападение на Норфолк, а теперь и нападение на корабль " Аугуста". Со мной они в большей безопасности, чем где-либо еще. Они выжившие и, как назвал их ранее мой лейтенант, воины. Мы пришли, чтобы помочь вам в трудную минуту, когда убежать было бы проще. Мой экипаж бесстрашен и свиреп. Поднимайтесь на борт, если осмелитесь, лейтенант".

Эрнандес рассмеялся, как гиена. "Вы действительно думаете, что выиграете бой против моего корабля, капитан? У вас нет ни единого шанса".

"Возможно, но готовы ли вы потерять людей, которые потребуются, чтобы уничтожить нас? Я обещаю, что за каждого из нас, кого вы возьмете, мы возьмем троих ваших. На вас нацелены два пулемета и главное орудие моего корабля, не говоря уже о сотне винтовок. Видите ли, у меня слишком много людей. Вот что происходит, когда вы выигрываете бои - вы становитесь сильнее. Я смотрю на ваш экипаж, лейтенант, и вижу только страх и изнеможение. Они потеряли своего командира и унаследовали вас. Как долго, по-вашему, они будут терпеть ваше командование, если вы заставите их убивать американцев? Американцев, которые только что спасли им жизнь. А может быть, им не придется долго терпеть вас. Может быть, первый же выстрел попадет прямо вам в лоб. Вы ведь неплохой стрелок, не так ли, лейтенант Тоско?".

Другой офицер на борту "Отродья" поднял свой винтовочный прицел к глазам и усмехнулся. "Да, да, капитан. Я могу подстрелить офицера флота с сотни метров. На самом деле, я готов нажать на курок прямо сейчас".

Ситуация ускользала из рук Эрнандеса, и он знал это. Желчь запеклась у него в горле. Он попытался ответить, но споткнулся о собственные слова, и в итоге ничего, кроме пустословия, не получилось. Он неловко переместился и отступил на шаг. Это небольшое движение вызвало дрожь беспокойства среди членов экипажа, и Эрнандес увидел, как они вздрогнули, в их глазах появилась неуверенность. Капитан Грейнджер рассуждал так же, как предупреждал Данза, и теперь, когда тот озвучил его, это прозвучало в головах мужчин. Могут ли они решиться на перестрелку, услышав столь очевидные факты? Эрнандеса выставили мелким хулиганом.

Капитан Грейнджер вернулся к разговору по радио. "Послушайте, командир Эрнандес, я вижу, что вы хороший человек - хороший американец, но после Норфолка каждый сам за себя. Мы все должны сделать все, что в наших силах, чтобы изменить ситуацию. Корабль "Хэтчет" пересекает Атлантику, и мы окажем помощь везде, где она потребуется, так же, как мы спасли ваш корабль, но мы сами будем прокладывать свой путь и решать свою судьбу. Сейчас речь идет о выживании, разве вы не видите? Не будет никакой большой войны, потому что мы уже проиграли. Нет больше Соединенных Штатов, есть только мы - люди. Все, что осталось - это сопротивление, а никакое сопротивление никогда не работало, выполняя пустые приказы. Оно будет работать, только если делать то, что нужно делать, когда это нужно делать. Забирайте свой корабль и делайте все возможное, чтобы помочь, но если вы попытаетесь бороться с нами, вы только поможете врагу".

Это был последний гвоздь. Эрнандес видел тревогу на лицах членов своей команды. Они ждали приказа, которого боялись, - убивать американцев. Эрнандес больше не мог отдать этот приказ, так как это закончилось бы катастрофой, но он также не мог изменить курс, не потеряв лица. Несколько мгновений он бился в своих мыслях, а тишина покрывала оба корабля. Ему нужно было что-то сказать - что-то такое, во что люди могли бы поверить. "Я считаю вас предателем своей страны, капитан Грейнджер, но я не стану приказывать своим людям стрелять по американцам. Я не согласен с тем, что война проиграна. Она только началась. Вашей стране нужен ваш корабль и ваша команда, но я вижу, что вы промыли им мозги, заставив отказаться от своих убеждений и даже стоять в стороне, отрицая существование Соединенных Штатов. Я не буду рисковать жизнями, но когда Америка победит, таких, как вы, будут вешать за трусость. Если у вас есть хоть капля чести, вы уйдете в отставку, капитан Грейнджер, но я не ожидаю, что вы это сделаете".