Наконец, словно очнувшись от кошмара, Комар дернул за стропу. Колыбель зараженного соскользнула с борта и рухнула на деревянный настил пристани. Услышав вырвавшийся у Шустрого стон, долговязый боец лишь злобно оскалился и потащил бокс не в сарай, а к краю покосившихся мостков. Оглядевшись словно вор, Комар размотал шланг дыхательного клапана переноски, изрыгающий хриплые звуки электро-нагнетателя, и бросил его конец в воду.

Скинув с плеча потертый АК-74 на мостки, он сорвал с головы прорезиненный капюшон ОЗК, сбросил защитные очки, активные наушники и респиратор. Зажмурившись, подставил лицо ласковому солнцу и, жадно глотнув свежего воздуха, почувствовал вкус забытой свободы.

Растрепав постриженные клочками сивые волосы, Комар наклонился и вгляделся в зеркальную гладь реки. Оттуда на него посмотрел чужой, отвратительный тип.

Некогда красивое лицо теперь изрезано уродливыми шрамами, оставленными лямками респиратора и очков. Светлая поросль на подбородке торчала редкими островками из давно не видевшей солнца бледной кожи. Сломанный полгода назад нос сросся криво, навеки лишив лицо былой аристократической гармонии.

Комар сморщился, отвернулся и посмотрел на восковую рожу дрожащего Шустрого. Вытащил потертый ПМ из кобуры и с силой пнул зараженного тяжелым ботинком в бок. И в этот момент глаза Шустрого распахнулись, превратившись в отражение врат ада. Увидев кроваво-красные белки, Комар отшатнулся и чуть не сорвался с пристани в воду.

– Чего, мля, уставился, сука?! – выкрикнул долговязый зло, затем вернулся и снова с удовольствием пнул умирающего.

Наклонившись, заглянул в расширенные зрачки Шустрого и заговорил, с ненавистью выплевывая каждое слово:

– А нехер было мне при всех морду бить! Боксер хренов! Ты мне тогда не только нос, ты мне всю жизнь, сука, сломал. Смотрите-ка, увидел, как я его Машку за задницу в столовке ухватил. А какого хрена эта долбаная училка смотрела на меня, как на кусок дерьма?! Да мне до этого пи…деца каждая баба готова была дать в любых позах, только пальцем помани!

Заведясь от собственного ора, Комар несколько раз пнул лежачего и поднял дрожащей рукой пистолет:

– Чо, мля?! Молчишь?! Теперь не такой борзый, как раньше?! Чуешь, кто тут царь горы?! Сейчас я буду решать, как ты, Максимка Шустрый, сегодня сдохнешь! А насчет Машки своей не беспокойся. Никто в поселке еще не знает, а у меня, оказывается, троюродный дядька в администрации Зареченска объявился. Он мне уже и пропуск втихаря на тот берег выправил. Короче, я уже давно все решил. Увезу твою Машку на пароме в Зареченск, пристроюсь с ней в общагу обслуги тамошних боссов, а там я уж молодую вдову и утешу, и обогрею.

Долговязый облизнулся и, наконец решившись, спихнул переноску в реку.

Течение Москва-реки подхватило бокс и, словно это был обычный надувной матрас, потащило от берега. Комар прицелился в голову Шустрого и выстрелил. Увидел, как кровь окрасила прозрачный пластик изнутри, и довольно оскалился. А затем, почти не целясь, он высадил весь магазин в сторону уплывающего саркофага.

Когда переноска почти исчезла из виду, он зло плюнул вслед и поспешил к УАЗу. Теперь надо было действовать быстро, и главное – избежать встречи с людьми майора Карпова.

Два года до этого.

Корпоративный брифинг

За сутки до начала пандемии

05.06.2026.

– Начинаем брифинг, – провозгласил властным голосом мужчина, восседавший за антикварным столом-колоссом, и одновременно подал знак личному помощнику.

После этого стена ожила, превратившись в мозаику экранов с замершими силуэтами людей на фоне роскошных панорам мировых столиц. Лица участников, словно призрачные маски, были искусно завуалированы нейросетью, а пейзажи за спинами намекали на их тайное местоположение. Все эти ячейки объединял зловещий символ – перевернутый треугольник с багровым крестом в середине.

Члены генерального совета инвесторов не боялись ни чужих ушей, ни предательских разоблачений. Их анонимность была гарантирована протоколами безопасности, принятыми в недрах международного консорциума, чье существование являлось тайной, известной лишь избранным.

Вспыхнуло около сотни окон, и лишь одно, прямо в центре интерактивной стены, осталось зиять непроницаемой тьмой.

– Господин председатель, – зазвучал голос на фоне живописной Темзы, – лондонская биржа откроется через полчаса. Предлагаю не дожидаться нашего индийского партнера и начать без него.

– Пожалуй, вы правы. Приступим, – согласился председатель, не отрывая взгляда от черного квадрата.

Сделав паузу, он поднял пузатый бокал с раритетным односолодовым виски, пятидесятилетней выдержки:

– Прежде всего хочу поздравить всех с триумфальным завершением операции «Четвертая волна». Пожалуй, это стоит отметить.

Взрыв аплодисментов прокатился по виртуальному залу. Звякнули бокалы, столкнувшись с тем что находилось рядом с членами совета.

– За последние месяцы совокупная капитализация корпораций консорциума взлетела вдвое. Даже по самым скромным оценкам, мы стали богаче на шесть и семь десятых триллиона долларов. Захвачены новые рынки. Расширены производственные мощности нашей финансовой империи. Особая благодарность нашему японскому партнеру: его дерзкий план позволил консорциуму установить контроль над третьей частью мировых производителей фармацевтики, бытовой химии и медицинского оборудования.