— Ты ужасно сварливая, — фыркает подруга, но за руку продолжает удерживать. — Мне вот, например, не очень комфортно. И даже страшно.

— Почему? — хмурюсь я.

— В моём мире никаких казней не было. Тем более вот таких негуманных. Не знаю, смогу ли я высидеть. — Таша передёргивает плечами и жмётся теснее к одному из мужей.

— Я тоже никогда не видела никаких казней. Но точно высижу эту. — хмыкаю, поглаживая за предплечье. — И пойму, если ты уйдёшь.

— Нет. Уходить точно не буду. — блондинка распрямляет плечи и старается храбриться. Хотя выглядит бледноватой.

Постепенно вся центральная площадь заполняется горожанами. Всем интересно посмотреть на вампира и конечно же на казнь. Разглядывая занятые трибуны, замечаю моих родителей и двух братьев. Мама ловит мой взгляд и я вижу в её глазах укор. Поджав губы, отворачиваюсь. Утыкаюсь носом в плечо Дастиана. Мне ужасно неприятно, что даже в такой момент, близкий человек винит во всём меня. Ректор обнимает и растирает спину. Чувствует зажатость.

Меж тем, четыре стражника выводят вампира. Он скован тяжёлыми цепями по рукам, ногам и корпусу. Выглядит очень бледным и измождённым. Еле ноги передвигает и старается спрятаться от ярких солнечных лучей.

Добравшись до эшафота, стражники отступают назад. Массимо обводит взглядом присутствующий люд и подняв голову сразу определяет моё местоположение. Его глаза вспыхивают красным голодным огнём. Он улыбается разбитыми губами, показывая клыки. И меня трясти начинает. Чудится, сейчас он вырвется, преодолеет расстояние между нами и наброситься прямо на меня, чтобы с собой за грань забрать.

— Он проиграл, Мира, — шепчет Таша, сжимая мои трясущиеся пальцы. — Посмотри на меня. — заставляет повернуть голову и твёрдо произносит: — Ты победила Мирабелла!

Киваю, быстро облизываю сухие губы и возвращаю взгляд на Массимо.

На эшафот уже поднялся грузный палач. Он с лёгкостью сгибает вампира и укладывает его голову на специальную выемку. Я даже встаю с насиженного места и вперёд поддаюсь. Боюсь пропустить этот момент. Но когда король Алард громоподобным голосом приказывает приступить к казни, зажмуриваюсь и отворачиваюсь.

Прячу лицо на груди Дастиана и даже уши затыкаю. Дышу короткими вдохами. Лёгкие наполняю парфюмом моего несносного работодателя и любимого жениха.

— Всё кончено, — успокаивающе шепчет мужчина, поглаживая по волосам.

— Приди в с-сс-себя, жшенщ-щ-щина, — шипит Рома где-то неподалёку, и я поворачиваюсь к подруге. Таша всё-таки не выдержала этого зрелища и в обморок упала.

Смотрю на помост и сглатываю. Тело Массимо и его голову уносят с эшафота и скорее всего сожгут, чтоб наверняка. Всё и вправду закончилось. Он мёртв. Я свободна.

На душе так легко становится. Несмотря на то, что я почти три года жила вдовой, похоронив двух мужей. Эту пьянящую свободу не ощущала никогда. Над моей головой всегда висел острый меч из содеянного. И держал меня в постоянном напряжении.

Но сейчас… Сейчас всё по-другому. Мне больше не нужно скрывать собственные грехи и прошлое. Прижимаю сжатые кулаки к груди и согнувшись, дышу с надрывом. Вдыхаю прохладный морозный воздух. Насыщаюсь, напитываюсь этим чувством свободы.

Глава 22

— Мира открой, — требовательно стучит Таша и дёргает ручку двери.

— Я подумала и передумала. — глухо отвечаю, сдерживая тошноту и накатившую истерику. — Извинись перед всеми за меня.

— Сдурела? — возмущается блондинка.

— Похоже на то, — себе под нос бормочу и сползаю на мраморный пол.

Поправляю свадебное платье и тяжко дышу, стараясь унять мандраж. Замечаю, как между полом и дверью клубится тёмный туман. Он разрастается, закрывает полностью дверное полотно. И стоит мне моргнуть, как подруга дней моих суровых выходит из этой тьмы.

— Тебя в храме ждут двое потрясающих мужчин. Сильных, добрых, решительных. — отчитывает Таша, подбираясь ко мне. Садится рядом и переплетает со мной пальцы.

— Меня уже ждали двое мужчин несколько лет назад, Таш. И тогда я тоже верила, что они сильные, смелые и добрые.

— Тех не ты выбирала. А этих — ты. — менторским тоном подмечает блондинка. — И я не поверю, что ты сомневаешься в Аароне и Дастиане. Ректора я конечно плохо знаю, но Аарон совершенно точно не способен поднять руку на женщину, особенно на тебя. Да на моих глазах ты его постоянно калечила, а он терпел.

— Ничего я не калечила, — фыркаю, давя в себе смех.

— Они любят тебя, Мир. И ты их любишь.