— Сублимация воинственных настроений спортсменов в спортивные состязания! — улыбнулась в ответ Люда. — Я помню твои слова.

— Да, Mortal Kombat, смертельная битва на льду, — рассмеялась Сашка.

Конечно шутки, но была в них и некая доля правды…

Сашке на отсутствие внимания обижаться, пожалуй, не стоило: пока спортсменки отсутствовали на турнире в Германии, в «Хрустальной звезде» произошли некоторые изменения. На галерее и на балконе появились новые плакаты. О Далиевой и Зенитовой уже и не вспоминали: убрали их изображения полностью. Теперь всю главную галерею занимали лишь большие и очень красивые плакаты Арины Стольниковой и Александры Смеловой, количеством 50/50. Причём видно, что сделаны совсем недавно, похоже, на контрольных прокатах сборной России в «Мегаспорте», так как платья на фигуристках уже были новые.

Только сейчас Люда поняла, что значит труд настоящего спортивного фотографа — все фотографии изображали фигуристок в очень красивых и выверенных позициях с очень яркими, харизматичными выражениями лица. Это надо же в нужное время затвором щёлкнуть.

— Красиво, — заметила Людмила, разглядывая новые плакаты.

— Угу, — кивнула головой довольная Сашка. — Шаров, похоже, снимал.

— Кто такой Шаров? — поинтересовалась Люда.

— Есть такой профессиональный фотограф и большой любитель фигурного катания: Миша Шаров, — объяснила Смелая. — Не знаю, что за отношухи у него с федрой, но его регулярно приглашают поснимать разные старты, причём официальную аккредитацию дают хоть куда, в любой город.

Смелая опять упустила из виду, что настоящая Сотка уж наверняка должна была знать, кто такой Михаил Шаров.

— Ясно… — пробормотала Людмила, опять принявшись разглядывать плакаты.

В принципе, в появлении новых плакатов прослеживались вполне отчётливые намёки: в ледовой школе обозначились две основные примы. На старых фаворитках бесповоротно поставлен жирный и основательный крест.

— Что стоим, чего ждём? — крикнул Бронгауз, стоявший в левой части катка. — Надевайте коньки и ко мне. Сейчас обсудим план тренировки.

Люда, как будто сердцем почуявшая новую пакость от тренера, осторожно подкатила к нему.

— Арина, сейчас я тебе обозначу план тренировок до середины октября, то есть на три недели, — сказал Брон, внимательно осмотревший ученицу и словно проверивший, не располнела ли она ещё больше. — За этот срок нам нужно поставить тебе тройной аксель. Он у тебя уже спонтанно получался в этом сезоне, так что, думаю, ничего страшного не будет. Займётесь этим с Сергеем Николаевичем прямо сейчас, после разминки. Всё ясно?

— Ясно, — кивнула головой Людмила. — С чего начнём?

— Сейчас разомнись хорошо в течение 10 минут, по стандартному набору: сначала обычные шаги, потом более сложные. Раскачай тело и затем, когда почувствуешь, что готова, прыгни пару раз дупель, и за ним начнём пробовать тройной аксель. Сначала на удочке.

— А мне что делать? — спросила Смелая, с интересом слушая то, что тренер говорит Людмиле. — Мне сразу с прыжков начинать?

— Нет, ты тоже сначала будешь разминаться в стандартном режиме, — заявил Бронгауз. — Сначала разомнись хорошо, исполни пару вращений, и потом все прыжки и каскады из твоей программы, от простых к сложным, с постепенным увеличением трудоёмкости исполнения от минимального до максимального.

С этого момента Людмила уже не наблюдала за Сашкой: тренировка захватила её полностью, с головой. Как ни крути, мама была права. Стоит только начать новое дело и полностью включиться в него, как все негативные мысли покидают тебя и появляется позитив, а если уж не позитив, то обычное рабочее отношение к делу.

Родной лёд! Да, действительно, этот лёд за прошедшие 3 месяца стал для неё абсолютно родным, и знакомым до малейшей щербины на бортике катка. Поэтому появилось чувство, как будто попала к себе домой. Это чувство придало уверенности. Люда начала понемногу разгоняться в тренировке. Покатила против часовой стрелки вдоль бортов сначала простыми перебежками, потом перешла на более сложные шаги, рёберные повороты и развороты: скобки, крюки, выкрюки, моухоки, чоктау. Много раз меняла направления движения, постепенно разрабатывая и разогревая всё тело. Почувствовав, что хорошо размялась, решила приступать к прыжкам. Нужно было прыгнуть два раза дупель, как и говорил Бронгауз.

Оба раза прыжки получились эталонными, хоть в учебник включай. Быстрый разгон передними перебежками, потом тройка, смена направления на «назад», потом переступание с правой ноги на левую, разворот на ход «вперёд» с одновременным торможением и приседанием на левом колене, резкий мах правой ногой сначала назад, потом вперёд и одновременное отталкивание левой ногой от льда с одновременным закручиванием тела правой ногой в крутку. Выезды тоже сделала не абы какие: один в собачку, второй в арабеск с вытянутыми руками перед собой и высоко поднятой левой ногой. Сейчас ей уже никто не аплодировал, как первые занятия. Одногруппники привыкли, что она верно и упорно набирает ход и с каждым разом катается на всё более высоком уровне. Да и аплодировать было особо некому: абсолютно все фигуристы были заняты упорной работой. Соревновательный сезон переходил в крайне активную фазу, и следовал усиленный набор формы.

Чисто исполнив два раза дупель, Люда посмотрела ради интереса, что катают другие, и поехала к Дудину, который отвечал за постановку прыжков в «Хрустальной звезде».

Что чувствовала она сейчас, когда её заставили учить прыжок, который ещё 3 месяца назад считался для неё полной фантастикой? Да у них в группе у Левковцева двойной-то аксель был уделом единиц, и то они исполняли его раз да через раз. Страх присутствовал, это было не скрыть, и он начал понемногу нарастать.

Дудин, увидев, что Люда закончила разминку, достал стоявшую у бортика удочку и пальцем поманил фигуристку к себе. Движение это показалось настолько забавным, что Людмила невольно рассмеялась. Со стороны выглядело, будто деревенский дед, держа в руке длинную хворостину, подзывает несносную пакостную внучку, чтобы прописать ей по заднице пару раз.