— Это как вода, — закончил он наконец. — Чистая, прозрачная вода, что в ручье течёт. Заморское, что ль?

— Не совсем, — я поднял один из листов, держа его за края. — Вот, смотрите.

Я аккуратно поставил стекло на подоконник открытого окна. Мир за ним слегка поплыл, искажённый мелкими неровностями поверхности, но видно было хорошо — и двор постоялого дома, и конюшню напротив, и даже кусочек городской площади вдалеке.

— Видите? — спросил я, поворачиваясь к купцу. — Всё как на ладони, а ведь можно закрыть окно и не пускать в дом ни сквозняков, ни пыли, ни дождя.

Игорь Савельич подошёл ближе, рассматривая стекло с благоговейным трепетом. Солнечный луч, проходя сквозь прозрачный лист, падал на пол золотистым пятном, и в этом пятне плясали пылинки, словно крошечные звёзды.

— А зимой? — спросил купец, и в его голосе я услышал нотки делового интереса. — Зимой-то от такого окна холодно будет.

— Если вот так, — я быстро нарисовал схему на листе бумаги, лежавшем на столе, — как сейчас делает Пётр для меня, то получится очень даже тепло зимой, и при этом будет видно, что снаружи.

На рисунке была изображена оконная рама с двумя стёклами, расположенными на небольшом расстоянии друг от друга.

— Два стекла? — купец недоверчиво покачал головой. — Да это ж какие деньжищи!

— Зато какое удобство, — парировал я. — Представьте, Игорь Савельич, сидите вы зимой в горнице, за окном метель воет, снег валит стеной, а вы в тепле, и всё видите, что на улице творится. Да и света в дом проникает втрое больше, чем через слюду. А значит, и свечей меньше потребуется.

Купец задумался, поглаживая бороду. Видно было, что в голове его происходят сложные расчёты — прикидывает, сколько можно заработать на таком товаре и кому его сбывать.

— И что вы предлагаете, Егор Андреевич? — спросил он наконец, осторожно притрагиваясь к стеклу, словно боясь повредить его пальцами.

— Предлагаю наладить его реализацию через вас, — ответил я просто. — Будет огромный спрос, но я отдам предпочтение именно вам, как уже доверенному лицу.

Игорь Савельич замер, обдумывая мои слова. Его глаза, маленькие и острые, блеснули, как у хищной птицы, заметившей добычу.

— Почему мне? — спросил он прямо. — Ведь других купцов хватает, есть те, у кого и лавки побогаче, и связей поболе.

— Потому что вы, Игорь Савельевич, человек дела, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. — С вами мы уже торговали, и оба остались довольны. Кроме того, мне нужен не просто купец, а партнёр. Тот, кто видит не только сегодняшнюю выгоду, но и завтрашнюю. А стекло — это завтрашний день, поверьте мне.

Купец опустил глаза, но я успел заметить в них блеск удовлетворения. Он был польщён моими словами, хотя и старался не показывать этого.

— Это очень большое доверие с вашей стороны, — сказал он после паузы. — И я ценю его. Не подведу при дальнейших делах, даю вам слово Игоря Савельевича.

Он протянул мне руку, и мы скрепили наш уговор крепким рукопожатием.

— А я в ответ гарантирую вам и цену разумную, и поставки регулярные. Сначала, конечно, объёмы будут невелики, но если дело пойдёт… — задумчиво размышлял я.

— Пойдёт, — уверенно перебил меня купец. — Ещё как пойдёт! Я уже вижу, кому такой товар можно предлагать.

Он замолчал, явно представляя, как будет разворачиваться дело. Я не стал его прерывать, давая время осознать все перспективы. Наконец, он встряхнулся, словно выходя из транса, и вновь посмотрел на меня.

— Когда начнём? — спросил он деловито. — И какие условия?

Я тут же перевел все деловые стрелки на Фому (его же тоже нужно было подымать) и добавил уже Игорю Савельевичу, что доверие моё авансом, так как стекло — это уже не доски. Пусть пробивает пути реализации, но уже может быть не в Туле, а пора выходить на Санкт-Петербург. Тот согласился, так как товар был уж очень дорогой и специфичный.

— Поищите спрос на рынке на изделия из стекла, — сказал я, вспоминая, как учитель истории в школе описывал первые стекла как раз в эту эпоху в Питере…

Я сделал паузу, собираясь с мыслями. Странно было вот так, походя, упоминать о своей прошлой жизни, о школе, об учителях — обо всем, что осталось где-то там, за невидимой чертой. Но Игорь Савельевич и Фома, похоже, не заметили ничего необычного в моих словах — для них я просто как будто задумался.

— Знаю, что за небольшое стеклышко, в четыре-пять раз меньше чем наше, отдавали около десяти рублей за штуку, — продолжил я, стряхнув наваждение. — Поэтому смело могу сказать, что стартовая цена за наше стекло в пятнадцать рублей будет обоснована. Но обязательно торгуйтесь.