— Чего изволите, барин? — спросил он, вытягиваясь в струнку.

Я неторопливо достал из котомки, которую привёз из города, специальный заказ, который сделал у кузнеца ещё до свадьбы. Развернул тряпицу и показал Митяю несколько блестящих металлических крючков для удочек. Глаза парня округлились от удивления и восторга.

— Господи, барин, это откуда такая красота? — выдохнул он, разглядывая диковинку.

— Это, Митяй, чтоб рыба ловилась самая большая да жирная, — пояснил я, довольный произведённым эффектом. — С ними рыбу ловить удобнее будет, чем с самодельными из проволоки.

Митяй осторожно взял один крючок, повертел в руках, даже попробовал остроту пальцем и тут же отдёрнул руку — острый!

— А вот, — продолжил я, доставая из кармана небольшой моток, — шёлковая нить, которую я купил, когда Машке шили свадебное платье. Крепкая, тонкая — то, что нужно для хорошей снасти.

Митяй принял моток с таким благоговением, словно это было не меньше чем царская корона.

— Вот тебе задание, — сказал я, хлопнув парня по плечу. — Завтра тебе нужно наловить рыбы, поэтому сегодня хватай ребятню и сделайте несколько удочек. Да свою поправь, что треснула в прошлый раз, помнишь?

— Как не помнить, барин! — кивнул Митяй. — Такого леща упустил из-за неё, что до сих пор сердце кровью обливается!

— Ну вот, — усмехнулся я. — А завтра с утра накопайте червей, да побольше. И чтобы к обеду у нас было как минимум полторы-две корзины рыбы. Понял?

— Понял, барин! — подпрыгнул Митяй от радости. — Всё сделаем в лучшем виде!

Он бережно завернул крючки и нить в тряпицу, сунул за пазуху и, не дожидаясь дальнейших указаний, помчался прочь, крича на всю деревню:

— Гришка! Где ты там прячешься, бездельник? А ну выходи! Дело есть!

Я только головой покачал, глядя вслед этому вихрю энергии. Что ж, завтра у нас будет свежая рыба — и немало, судя по энтузиазму Митяя.

Вечером, когда солнце уже клонилось к закату, мы собрались под старой яблоней во дворе.

Собрались в узком кругу, так сказать, самых приближённых: был я, Фома, Петька с Ильёй, Семён, Степан, Прохор, да Захар с Иваном.

Мужики, получив моё разрешение, достали бочонок пива, который Фома привез с города. Кружки наполнились пенным напитком, и разговор потёк неторопливо, как река в жаркий день.

— За хозяина и хозяйку! — поднял кружку Фома. — Дай Бог им счастья и здоровья на долгие лета!

— За хозяина! — поддержали остальные, и мы выпили.

Пиво было отменное — хмельное, с горчинкой, как раз такое, как я любил. Машенька к нам не присоединилась — сказала, что устала после всех этих свадебных хлопот и пошла спать пораньше. Я не настаивал — женщине среди мужицких разговоров делать нечего, тем более, что говорить мы собирались о делах хозяйственных.

Семён, всё ёрзал на месте, явно желая что-то спросить, но не решаясь перебить разговор. Наконец, улучив момент, он обратился ко мне:

— Барин, а нужно ли что-то ещё делать в плане готовки стекла? Может, какие изменения в составе или в печи?

Я отхлебнул пива и задумался. Семён делал успехи в стекольном деле — с тех пор, как я показал ему, как правильно смешивать песок, поташ, известь, да как регулировать температуру в печи. Бутылки у него выходили ровные, прозрачные — загляденье.

— Нет, Семён, — покачал я головой. — Всё у тебя здорово получается. Так что продолжай в таком же темпе. Кстати, — добавил я, вспомнив о планах расширения производства, — где-то на днях должен прийти обоз за досками и привезут ещё одну форму с бутылками поменьше. Для фармации будем использовать.

Семён просиял — видно было, что похвала ему пришлась по душе.

— Так что, — продолжил я, — придётся плавить стекла где-то в полтора-два раза больше. Справишься?

— Справлюсь, барин! — уверенно кивнул Семён. — Только одному тяжеловато будет.

— Так и я о том, — согласился я. — Выбирай себе толкового помощника, чтобы тот помогал и с абсорбацией металла из песка да глины, и собственно с выплавкой стекла. Найдётся такой?

Семён почесал затылок, думая, потом кивнул:

— Есть у меня на примете мальчишка. Глаз у него острый, рука твёрдая, а главное — схватывает всё на лету. Я ему показал, как песок просеивать да смешивать, так он уже на следующий день сам справлялся не хуже меня.

— Ну и хорошо, — ответил я. — Тут тебе решать, тебе с ним работать. Я в твои дела не лезу, но результат чтоб был.

Семён довольно кивнул и отхлебнул пива. Но, видно, у него был ещё один вопрос, который не давал покоя.

— А что будем делать с глиной, с белой, которая остаётся после металла, когда его добываем? — спросил он, немного помявшись. — Добро пропадает, жалко.

Я улыбнулся. Действительно, после того, как я показал, как извлекать металл из красной глины, оставалась белая, почти фарфоровая масса. Я давно думал, как её использовать.