Вечером, на третий день визита миссис Бэлмор, Теренс застал ее в уголке гостиной не более и не менее как рассматривающей альбом.

– Как мило с вашей стороны было приехать сюда и выручить нас из беды, - сказал он.
– Вы, вероятно, слышали, как миссис Фишер-Симпкинс пыталась потопить корабль, прежде чем покинуть его. Она пробила ему днище носилками. Моя мать так этим расстроена, что я опасаюсь за ее здоровье. Не постараетесь ли вы, пока вы здесь, миссис Бэлмор, увидеть для нас привидение - роскошное привидение - с графским гербом и с чековой книжкой?

– Миссис Фишер-Симпкинс - злая старая леди, Теренс, сказала миссис Бэлмор.
– Может быть, вы накормили ее слишком плотным ужином. Неужели ваша мать действительно всерьез огорчена этим?

– По-моему, да, - ответил Теренс.
– Можно подумать, что все кирпичи с носилок свалились ей на голову. Она хорошая дама, и мне больно видеть ее огорчение. Надо надеяться, что привидение состоит членом союза каменщиков и объявит забастовку. Иначе в нашей семье никогда больше не будет покоя.

– Я сплю в комнате привидения, - задумчиво проговорила миссис Бэлмор.
– Но она такая удобная, что я не поменяла бы ее, даже если бы мне было страшно, а мне совсем не страшно. Я думаю, мне не следует сочинять контррассказ о симпатичном аристократическом призраке, не правда ли? Я бы с удовольствием, но мне кажется, что противоядие будет слишком явным и только подчеркнет эффект первой версии.

– Да, - сказал Теренс, задумчиво проводя двумя пальцами по своим вьющимся каштановым волосам.
– Это не годится. А что, если увидеть опять то же привидение, но без рабочего комбинезона и чтобы кирпичи были золотые? Это вознесет призрак из области унизительного труда в финансовые сферы. Не думаете ли вы, что это будет достаточно респектабельно?

– У вас был предок, который сражался с англичанами, не так ли? Ваша мать упоминала как-то об этом.

– Да, кажется. Один из тех чудаков, которые носили мундиры реглан и брюки для гольфа. Мне-то нет никакого дела до всех этих исторических предков, но мама увлечена помпой, геральдикой и пиротехникой, а я хочу, чтобы она была счастлива.

– Вы хороший мальчик, Теренс, что заботитесь о своей маме, - сказала миссис Бэлмор, подбирая свои шелка поближе к себе.
– Садитесь здесь рядом со мной и давайте смотреть альбом, как это делали двадцать лет тому назад. Ну-ка расскажите мне о каждом из них. Кто этот высокий, внушительный джентльмен, опирающийся на горизонт, положив одну руку на коринфскую колонну?

– Вот этот, с большими ногами?
– спросил Теренс, изогнувшись.
– Это двоюродный дедушка О'Брэнниген. Он содержал пивную на Бауэри.

– Я просила вас сесть, Теренс. Если вы не будете забавлять меня или слушаться, утром я доложу, что видела привидение в фартуке, таскающее кружки с пивом. Вот так-то лучше. Застенчивость в вашем возрасте, Теренс, - это черта, в которой должно быть стыдно признаваться.

За завтраком, в последнее утро своего визита, миссис Бэлмор удивила и очаровала всех присутствующих, решительно заявив, что видела привидение.

– Оно было с нос... нос...
– От замешательства и волнения миссис Кинсолвинг не могла выговорить это слово.

– Нет, нет, отнюдь.

От сидевших за столом градом посыпались вопросы: "Вы испугались?", "Что оно делало?", "Как оно выглядело?", "Как оно было одето?", "Сказало оно что- нибудь?", "Вы не вскрикнули?"

– Я постараюсь ответить сразу всем, - мужественно сказала миссис Бэлмор, - хотя я ужасно голодна. Меня что-то разбудило - не знаю, шум или прикосновение, - и я увидела призрак. Я никогда не оставляю света на ночь, так что в комнате было темно, но я ясно видела его. Я не спала. Это был высокий мужчина, весь в каком- то белом тумане. Он был в костюме старых колониальных времен: напудренные волосы, мешковатые полы сюртука, кружевные манжеты и шпага. Он казался воздушным и как будто светился в темноте и двигался бесшумно. Да, я сначала немного испугалась, или, вернее, удивилась. Это было первое привидение, которое мне довелось увидеть. Нет, оно ничего не сказало. Я не вскрикнула. Я поднялась на локте, и тогда оно стало медленно отдаляться и, достигнув двери, исчезло.

Миссис Кинсолвинг была на седьмом небе от радости.

– По описанию это капитан Кинсолвинг, генерал армии Грина, один из наших предков, - сказала она, и голос ее дрожал от гордости и облегчения.
– Мне следует извиниться за нашего призрачного родственника, миссис Бэлмор. Я боюсь, что он доставил вам большое беспокойство.

Теренс довольной улыбкой поздравил свою мать. Наконец-то победа была на стороне миссис Кинсолвинг, и он был рад ее счастью.

– Хоть мне и очень стыдно, - сказала миссис Бэлмор, принимаясь за завтрак, - но я должна сознаться, что не была очень обеспокоена. Мне, вероятно, следовало бы вскрикнуть и упасть в обморок и заставить вас всех забегать по дому в самых живописных костюмах. Но, когда первая тревога миновала, я уже не могла вызвать у себя чувство страха. Привидение, сыграв свою роль, спокойно и мирно сошло со сцены, и я опять уснула.

Почти все слушатели приняли рассказ миссис Бэлмор как выдумку, великодушно созданную в противовес злому видению миссис Фишер-Симпкинс. Но кое-кто заметил, что ее рассказ носил печать подлинного убеждения. Каждое слово дышало правдой и искренностью. Даже человек, не верящий в привидения, при некоторой наблюдательности вынужден был бы признать, что она действительно видела странного посетителя, хотя бы в очень ярком сне.

Вскоре горничная миссис Бэлмор принялась укладывать вещи. Через два часа автомобиль должен был доставить миссис Бэлмор на станцию. Когда Теренс прогуливался по восточной веранде, миссис Бэлмор подошла к нему. В глазах ее сверкал лукавый огонек.