Очевидно, будничный тон Росса не слишком убеждал Майкла, и он прищурился, смутив окружающих желанием постичь услышанное. Впрочем, он всего лишь спросил:

— А где сейчас твоя Джулиет?

— Она больше не моя Джулиет, ибо у меня нет ни малейшего представления, где находится миссис Карлайл. — Росс залпом осушил бокал. — Спустя шесть месяцев после нашей свадьбы моя жена сбежала, оставив записку, в которой говорилось, что она больше не желает видеть ни меня, ни Англию. Как уверяет ее адвокат, она процветает, но я понятия не имею — где и как. Зная Джулиет, можно предположить, что она устроилась каким-нибудь пашой в Сахаре и содержит единственный в мире мужской гарем. — Он встал. — Уже поздно, мне пора, раз уж я собрался выехать с рассветом.

Сара прошла через всю комнату и тепло обняла кузена.

— Я буду скучать по тебе, Росс, — тихо произнесла она. — Береги себя.

— Я всегда осторожен. — Росс поцеловал ее в лоб. Потом повернулся к другу, собираясь пожать ему руку, но Майкл, опять-таки проявив неанглийскую порывистость, быстрым и мощным движением обнял его.

— А если этого будет мало, то веди себя угрожающе. Как английский джентльмен, ты весьма преуспел в этом.

Росс улыбнулся и хлопнул Майкла по плечу.

— У меня были прекрасные учителя.

И, провожая Росса, все смеялись. Карлайл всегда предпочитал расставаться со смехом, нежели со слезами.

Константинополь, Январь 1841 года

Посольство Великобритании располагалось в дюжине миль от Константинополя, в большой деревне Саблайм-Порт на Босфорском проливе. Войдя к послу с визитом вежливости, Росс с удивлением обнаружил, что интерьер здания выглядит точно так же, как где-нибудь в Мэйфере. Посольство было крепостью англичан, кусочком Англии, а сама резиденция посла смотрелась безупречно, несмотря на то что с улицы строение напоминало дом любого богатого турка.

Слуга взял визитную карточку Росса, и спустя несколько мгновений сам посол, сэр Стрэтфорд Каннинг вышел поприветствовать высокого гостя.

— Лорд Росс Карлайл! — Посол протянул ему руку. — Как я рад наконец-то познакомиться с вами. Я читал обе ваши книги. Не могу сказать, что согласен со всеми выводами, но оба произведения в высшей степени интересны и информативны.

Росс улыбнулся и пожал Каннингу руку.

— Писателю уже достаточно, что книги его читают, сэр Стрэтфорд. А если с ним еще и соглашаются, то это превосходит все ожидания. Недавно я закончил очередную рукопись, так что вскоре вам предстоит не согласиться еще с рядом моментов.

Посол рассмеялся:

— Как долго вы собираетесь пробыть в Константинополе, лорд Росс?

— Недели две или около того, пока не подготовлюсь к тому, чтобы отправиться южнее, в Ливан. Затем я намерен посетить Северную Аравию: хотелось бы попутешествовать с бедуинами.

Каннинг деланно содрогнулся.

— Лучше это сделать вам, чем мне. Мое самое заветное желание — жить в Англии, однако министерство иностранных дел настоятельно отправляет меня за границу. Я уже третий срок здесь, в Константинополе. Лесть, понимаете ли: мне все время говорят, что никто, кроме меня, не может так хорошо работать на этом месте.

Зная о грозной репутации Каннинга, Росс улыбнулся:

— Вполне вероятно, что в министерстве иностранных дел не ошибаются.

— Я собирался выпить чаю у себя в кабинете. Не соблаговолите ли присоединиться? — Росс кивнул, и Каннинг провел его в холл, а затем в огромный уютный кабинет, все стены которого были заставлены книжными шкафами. — Вас тут уже несколько недель дожидаются письма.

— Сначала я предполагал добраться до Константинополя в начале декабря, — объяснил Росс, усаживаясь, — но потом решил еще несколько дней провести в Афинах. Вот оно — преимущество путешествий для собственного удовольствия.

Каннинг позвонил, чтобы принесли чай, потом пересек комнату, открыл шкаф и, порывшись немного, извлек пакет с письмами, перевязанный ленточкой. Внезапно помрачнев, он произнес:

— Боюсь, в одном из писем дурные вести: оно с черной каймой.

От непринужденно-дружеской беседы не осталось и следа. Взяв пакет, Росс спросил:

— Вы не станете возражать, если я немедленно прочту его?

— Разумеется. — Каннинг вручил гостю нож для бумаги, а затем, усевшись за письменный стол, якобы погрузился в дела.

Росс быстро проглядел письма, отметив среди прочих почерк Сары, Майкла и своей матери. Письмо с черной каймой находилось почти в самом низу пачки. Он с облегчением увидел адрес, выведенный уверенной рукой матери. Значит, по крайней мере с ней все в порядке.

Прежде чем сломать печать, Карлайл укрепился духом. Его отец, герцог Уиндермеер, стоял на пороге восьмидесятилетия, и несмотря на то что для своих лет неплохо себя чувствовал, было бы неудивительно, если бы за ним пришла смерть. Лишь бы только непоправимое случилось быстро и легко.