Шрифт:
– Сколько башен! – удивленно воскликнула Мериэль. – А почему они круглые, а не квадратные?
– Каменщик сказал, что круглые башни гораздо прочнее, – Ральф снова пустил лошадь вперед. – За стенами достаточно съестных припасов, чтобы выдержать годовую осаду, а запас воды никогда не иссякнет.
– Находился ли Уорфилд хоть раз в осаде?
– Нет, да разве найдется такой смельчак? – фыркнул юноша. – Во всей Англии не отыщется такой землевладелец, который способен собрать столь громадную армию, чтобы поставить Уорфилд на колени.
Путь всадников лежал через процветающую деревню, но по мере продвижения ужас, охвативший девушку, все возрастал. Трудно было представить, что кто-нибудь осмелится штурмовать эти стены, такие высокие и грозные, нависшие над рекой и глубоким рвом. Подковы лошадей зловеще звучали в тишине, отдаваясь гулким эхом, когда всадники проехали по подъемному мосту. Миновав массивные ворота, Мериэль не смогла удержать дрожи. Эти стены не только не позволят непрошенным гостям войти внутрь, но и не выпустят обитателей замка без ведома и желания лорда.
При близком рассмотрении было видно, что замок совсем новый – несколько зданий все еще не закончены. Все постройки каменные, крыши покрыты железом и черепицей, а не соломой. Этот замок никогда не сгорит дотла, скорее, его обитатели умрут от голода или его разрушит сильная буря.
Мериэль всегда считала, что в Эвонли очень шумно, многолюдно и вовсю кипит жизнь, но двор Уорфилда представлял собой целый городок мастеровых и огромный скотный двор. Здесь могло поместиться сразу несколько таких подворий, как у лорда Теобальда. Еще одна стена защищала внутренний двор.
Миновав ворота, всадники ехали по внутреннему двору, на который падала тень от башен. Перед массивной сторожевой башней граф остановился, чтобы перекинуться словом с братом и капитаном стражи. Ральф, натянув поводья, остановил лошадь и спешился, но не успел помочь пленнице спуститься, потому что граф самолично подошел и помог ей, подхватив за талию и легко опустив на землю.
Мериэль надеялась, что сумеет скрыть свою слабость, но ушибленная нога, успокоившись за время пути, при соприкосновении с землей дала о себе знать. Руки графа сжали ее талию, и он держал девушку, пока та не обрела равновесие. Взглянув в его глаза, Мериэль с облегчением увидела, что в них нет скрытого огня, так встревожившего ее в лесу, а лишь надменное участие.
Узнает ли ее лорд Адриан, ведь все-таки прошло пять лет? Если это произойдет, он поймет, что его узница – нормандка по происхождению, ибо монахини в основном были представительницами высших классов общества. Но тогда, пять лет назад, сумерки скрывали фигуру девушки, облаченной в бесформенное платье, и лицо, частично скрытое накидкой. Конечно, рыцарь тут же забыл о ее существовании, не успев даже покинуть Ламборн – Мериэль никогда не считала свою внешность запоминающейся и броской.
Граф холодно поинтересовался:
– Вы ушиблись?
– Несерьезно, милорд, – объяснила она. – Просто подвернула лодыжку.
– Вы можете пройти несколько ступенек?
За Мериэль говорила гордость:
– Конечно, милорд, – однако нога отказывалась повиноваться, и, пытаясь взойти по каменной лестнице, девушка снова едва не упала.
Тихо выругавшись, граф подхватил ее на руки прежде, чем она упала. Не говоря ни слова, он понес ее вверх по лестнице в большую залу при сторожевой башне. Адриан казался очень сильным – без видимых усилий он нес девушку, правой рукой обнимая за тонкую талию, левой подхватив под колени.
Уставшая и, казалось, не способная испытывать какие-либо эмоции, Мериэль все же удивилась: с чего бы это вдруг такой сиятельный вельможа стал помогать оборванной безродной простолюдинке? Ее не обнимали и не касались руки мужчины с тех пор, как она была ребенком и ее укладывал в постель отец. Прикосновение рук графа к ее дрожащему телу оказалось успокаивающим и приятным.
Однако Мериэль давно вышла из детского возраста и понимала, что может значить такая близость мужчины и женщины. За несколько мгновений девушка успела рассмотреть нежную загорелую кожу и серебристые пряди, видневшиеся в его светлых волосах. Немного сдвинув руку, он мог погладить ее грудь или колено или поцеловать в губы.
Направление мыслей смутило Мериэль, потому как, если разобраться, в прикосновении графа не было ничего сладострастного. Он не выказал никаких эмоций, с таким же успехом на ее месте мог оказаться мешок зерна. За это девушка воздала хвалы Богу и ее поработителю. В таких странных мыслях следует винить лишь усталость.
Изучая точеный профиль лорда Адриана, девушка пришла к выводу, что он слишком уж холоден и не эмоционален для столь необычной ситуации. Ей довелось увидеть сокровенный огонь, горевший в его глазах и требующий выхода. Тот факт, что граф тщательно скрывал его, был скверным признаком.