Шрифт:
— Кончалось бы все это быстрее…
— Что? — переспросил Избор.
— Да надоело все это… Не человек, а….
Он поискал глазами с кем себя сравнить, на глаза попалась галка, суматошно и бестолково сновавшая над дорогой.
— Галка какая-то…
— Подожди… Может день еще, может два…
Что он еще мог сказать?
— И двух дней не прошло, а уже, — добавил Исин услышав разговор. — А что через неделю будет?
— Неделя? Ну, нет! — внутри у Гаврилы, все похолодело от мысли, что такое вполне возможно. — Не пугай. Если это яйцо нас сегодня не приведет к зеркалу, я его завтра съем…
— А чего тебе неймется? — притворно удивился Исин. — Идешь спокойно. Солнце голову не печет, никто по ней не стучит, ножом в спину не тычут… Драться захочешь — только ковчежец открой и тут же дракона пришлют. Поди, как плохо…
— Хочу быть как вы, — упрямо сказал Гаврила. — Чтобы если пардус — так на всех. Чтобы если трудности — то поровну. А не на четыре плеча…
Немного смущенный его горячностью Избор отмахнулся.
— Какие тут трудности? Слава Богам тут даже опасности нет, не то чтоб каких-то серьезных неприятностей. Иди только да ноги переставляй — вот и все тяготы. Даже чудно как-то…
Небо над ними розовело, прожаривая и румяня туши облаков. Нос Избора сморщился, когда луч сонца добрался до него, он чихнул. День обещал быть теплым, не летним даже, а весенним, только пчелы жужжали по летнему. Ничего плохого в такой день произойти просто не могло.
— А встретится кто? — прогудел в ухо Масленников, которого эти летние радости ничуть не трогали.
— Первый раз что-ли?
Гаврила выхватил меч и взмахнул им. Клинок пролетел сквозь Исина и через ствол огромной березы. Хазарин покачал головой, а Избор понимающе кивнул:
— Подраться захотелось?
Гарила поскреб в голове и признался.
— Подраться — это по возможности… Просто хочу, чтобы все как у людей…
Глядя на хазарина, беспечно размахивающего руками, на спину его, не отягощенную мечом, добавил.
— Случись что — хоть помочь смогу.
— Да что тут случится? — повторил воевода. Гаврила и сам не знал.
— Не знаю. Но что-нибудь обязательно…
Избор усмехнулся и вроде в шутку сказал:
— Завидуешь…. Нашел чему завидовать… Нам этих драк еще на всех хватит.
Гаврила молчал. Избор не душой даже, а просто кожей ощутил то, что посчитал Гавриловой завистью к нему и Исину.
— Ну, хочешь, что б тебе легче было, я тоже драться не буду? — вырвалось у воеводы.
Брови Масленникова поползли вверх.
— Ты соображаешь, что говоришь?
Под недоуменным взглядом богатыря воевода вскинул руку вверх, призывая в свидетели Богов.
— Конечно! Светлым Богам клянусь не вступать в драку до тех пор, пока ты не станешь таким как мы с Исином или…
Вылезающие на лоб глаза Гаврилы замедлили речь Избора..
— Или? — переспросил богатырь, не веривший ушам, но увидавший в этой оговорке проблеск присущего воеводе здравомыслия.
— Или до тех пор, пока с меня сапоги не снимут!
Воевода туже понял, что сморозил глупость и добавил, уменьшая ее размер.
— Или пока не дойду вон до того поворота…
Гаврила не решился ничего возразить, боясь показаться смешным, только сказал.
— Я думаю, что не зря на тебя надеюсь.
— А я надеюсь, что ничего не случится, — смущенный своей запальчивостью и данным обещанием сказал Избор. Гаврила посмотрел на него и чуть поколебавшись, кивнул. До поворота было не так уж и далеко — шагов сто.
Глава 15
— Вы чего? — спросил хазарин. — Умом повредились? Чего чудите?
Взгляд его перебегал с одного на другого, готовый рассмеяться при первой же улыбке. Но никто не улыбался.
— Не чудим… Шутим… — серьезно поправил его воевода. — Теперь, ежели что до поворота случится, тебе за всех стоять…
Исин повернулся и почти как Гаврила сделал несколько шагов спиной вперед.
— Постою… Надо было тебе Гаврила у купцов хотя бы оружием разжиться. Зря, что ли чудесами удивлял?..
Масленников пожал плечами, словно удивляясь нахальству хазарина.
— Я при мече, а если тебе что-нибудь от них нужно, мог бы со мной в костре постоять… Чего отстал-то? Огонь от тебя не дальше чем от меня был.
Хазарин посмотрел на не оставляющие следов богатырские ноги, на мягкую кожу сапог, не тронутую вчерашним пламенем.
— Так не холодно было… Вроде не зима. Чего в костре-то делать?
Гаврила не успел сказать, что хазарин должен был делать в костре. На глазах Избора он зачем-то скакнул в бок и стал медленно заваливаться вниз. В нелепом своем падении он замахал руками, то ли ища опору, то ли отмахиваясь от пыли, что поднялась над дорогой, упал на землю. Пальцы его прочертили десять глубоких борозд, а потом он вообще взлетел в воздух и повис над землей.