Я пожала плечами.

– Ничего не заставляло, просто одной возвращаться не хотелось. Думала, выйдем вместе.

Следователь Борнштейн некоторое время молча смотрел на меня ничего не выражающими глазами. Пауза затягивалась. Я начала нервничать.

– Что за человек был покойный?
– спросил он наконец.
– Чем именно занимался? Кто его навещал? Вы ведь работали в одном помещении, наверное, встречали его ежедневно.

– Ну...
– я задумалась.
– Я все-таки слишком мало его знала. Встречались... Как встречались - здоровались в коридоре. Разговаривали мы всего-то пару раз. В кафе напротив, когда выходили на обеденный перерыв. Ну, а чем он занимался, вы и сами догадываетесь - людей лечил, психозы, неврозы. Мы же в сумасшедшее время живем - в кого ни ткни - невротик. Я ему тоже как-то раз на нервы пожаловалась, а он меня внимательно выслушал и дал почему-то телефон массажистки, говорил, что она - специалист именно по этому виду заболевания, - ну что за чушь я несу, при чем здесь массажистка?

– А где телефон?
– спросил следователь.

Я порылась в сумочке, нашла картонный квадратик, протянула следователю:

– Я так им и не воспользовалась.

Борнштейн аккуратно переписал номер и я спрятала карточку снова в сумку. Потом снова обратился ко мне:

– Он работал один?

– Нет, - ответила я, - у него была секретарша, Габриэль. Но она никогда не задерживается на работе позже шести. Она замужем и у нее девочка четырех лет.

– Нужно ее вызвать, - Борнштейн повернулся к своему молодому помощнику. Завтра, на восемь утра ко мне.

– Вы знаете ее телефон?
– это он уже спросил меня.

– Нет, но может быть найти по телефонной книге?

– Как ее фамилия?

– Марциано, Габриэль Марциано, а ее мужа зовут Чико.

Мне вдруг пришло в голову, что было бы лучше, если бы я сама позвонила бы Габриэль. Ее муж обладал просто клинической ревностью и звонок в вечернее время незнакомого мужчины просто свел бы его с ума. Я робко поделилась своими сомнениями со следователем.

– То, что вы сказали, Валерия, очень интересно. Вы не могли бы поподробнее рассказать об этой семье?

Да, язык у меня еще тот. Ну чего это мне вздумалось сообщать про ревнивого Чико? Габриэль, веселая итальянка с пышным бюстом просто не могла не приковывать взгляды всех мужчин, попадавшихся ей на глаза. Небольшого роста, вся кругленькая и живая как ртуть, она была неплохой секретаршей у Когана, вела всю документацию, приклеивала бирки на магнитофонные кассеты и вообще была правой рукой рассеянного психоаналитика с вандейковской бородкой. Ее закрученные в тонкие спиральки рыжие кудри прыгали на лбу, когда она с очередным возмущением рассказывала мне, что "профессор" - так она называла Когана, снова засунул не туда важную бумагу.

Обеспокоенные посетители, приходящие на прием, увидев ее, забывали о депрессии и страхах, мучающих их и часто я была свидетелем однообразных сцен: выйдя с сеанса психоанализа, пациенты мужского пола поджидали Габриэль в коридоре, чтобы назначить ей свидание. У меня была твердая убежденность, что доктор Коган знал об этом и считал эти притязания дополнительным стимулирующим лечением. Не могу сказать. что это ей не нравилось, иногда Габриэль забегала ко мне в кабинет и делилась "по секрету" пылким признанием какого-нибудь ипохондрика, только что вышедшего из кабинета.

– Ей двадцать три года и Чико очень ее любит. Габриэль пошла работать потому, что он был водителем грузовика, попал в аварию и долго лечился. Нужно было зарабатывать деньги и один из пациентов доктора Когана, дальний родственник Чико, предложил ее в качестве секретаря - Коган тогда искал, но объявление давать не хотел. Она была медсестрой, но после рождения дочки прекратила работать.

– А как ее муж отнесся к тому, что она пошла работать?
– спросил Михаэль.

– Габриэль рассказывала, что он не хотел, чтобы она работала, но после аварии он смирился, так как несмотря на страховку, денег не хватало, а устроится на новую работу Чико до сих пор не может.

– А как он относился к доктору?
– в голосе следователя мне почудился подвох и я решила не скрывать. Пусть меня назовут сплетницей, но я должна рассказать то, что я знаю.

– Пару раз он приходил и устраивал скандал. Он явно был навеселе.

– А что ему не нравилось?

– Чико кричал на доктора, что тот делает из его жены проститутку, подкладывает ее под своих больных и прочие глупости. Бедняжка Габриэль! Ей все это было так неприятно! И поэтому она не могла задерживаться на работе допоздна, чтобы не злить мужа. А Коган работал иногда и до десяти вечера. Правда на следующий день она была в ужасе - ей приходилось разгребать тот беспорядок, который Коган оставлял после себя.

– Как долго Габриэль работает у Когана?

– Около полугода.

– А что, до этого доктор обходился без секретаря?

– Нет, ну что вы, - возразила я, - просто они у него долго не задерживаются. Одна, проработав четыре месяца, вышла замуж за пациента доктора, а предыдущую, Деби, поклонник увез во Флориду. Кстати тоже бывший клиент. Поэтому он и выбрал на этот раз замужнюю женщину.

– Чтобы снова не увезли, - усмехнулся Михаэль.

– Да, а что вы думаете, его посетители были весьма состоятельные люди. Курс психоанализа у доктора Когана не всем по карману. Поэтому у него и была возможность практически бесплатно заниматься наркоманами. Он вел группы поддержки и курс реабилитации для них. И вот именно об этой стороне своей работы доктор с гордостью мне рассказывал. Он был хороший человек, - заключила я.