Шрифт:
– Не положено, - отрезала суровая девушка в синей униформе.
– Тогда ждите.
Чувствуя на себе взгляды пассажиров, Гордеев взбежал по трапу в самолет, объяснил удивленным бортпроводницам, что ему нужно. Сделал вид, что ищет мобильник. Дошел до хвостовой части салона, где уже был открыт грузовой люк, причем - с другой стороны самолета, и спрыгнул на землю, переходя в темп.
Рядом с электрокаром для груза стоял полосатый автомобильчик службы охраны аэропорта с открытыми дверцами, в котором скучали двое мужчин в синем. Сообразить, что происходит, они не успели.
Гордеев одним движением выбросил водителя из машины, сел на его место, погнал автомобиль мимо шеренги самолетов, к ангарам, держась за руль левой рукой, а правой придерживая заваливавшегося на него охранника.
Опешившие сотрудники служб аэропорта, встречавшие самолет, опомнились, когда автомобиля охраны уже и след простыл.
Бросив машину за ангаром так, чтобы ее не сразу заметили со стороны летного поля, Гордеев обогнул ангар, сел в бензозаправщик, оставленный водителем, и спокойно выехал на асфальтовую дорожку, ведущую к зданиям технического обслуживания аэропорта. Через пару минут, проводив глазами мчавшиеся к ангарам машины: бело-синюю техничку и два милицейских "форда", он вышел у склада, пересек его и оказался за территорией аэропорта. Не мешкая, перешел дорогу, редкую лесополосу, проголосовал и сел в остановившуюся старенькую "Калину".
Никто их не преследовал.
Шокированные его маневром охранники аэропорта и милиционеры продолжали искать нарушителя правопорядка в самом аэропорту. К темпу, предложенному бывшим полковником ГРУ, они готовы не были.
Через полчаса Гордеев расплатился с водителем "Калины" и сошел у метро "Юго-Западная".
II
Солома, то есть в миру Виктор Андреевич Соломин, капитан ФСБ, уволенный в запас по ранению в возрасте тридцати шести лет, позвонил вечером:
– Петрович, ты живой?
– Живой пока, - хмуро ответил Гордеев, поселившийся у приятеля в Химках.
– Отцепил "хвост" утром, хотя не понимаю, кому вздумалось следить за мной.
– Плохи наши дела, командир. Урка убит, Дорик тоже, Корень не отвечает. Похоже, за нас взялись всерьез.
– Кто?
– А хрен его знает! В голову приходит только наша последняя оперуха.
– Мне тоже, - признался Гордеев.
– Кто-то решил убрать лишних свидетелей по делу Миркиса.
– Неужели теперь придется все время в бронике ходить?
– Нет повести печальнее на свете, чем загорать в бронежилете, - невесело пошутил Гордеев.
Соломин хохотнул:
– Эт-точно. Что будем делать, командир?
– Я дозвонился до Лося, он прилетит в Москву завтра. Постарайся найти Корня. Соберемся, помаракуем, как выпутываться из этого положения.
– Я думал, завяжу с оперухой, поживу спокойно. Так хочется чего-то большого и чистого.
– Помой слона, - посоветовал Гордеев, выключая мобильник.
Вечер он провел в компании с приятелем Гошей, с которым учился в школе, и его подружками - ни одна из них ему не понравилась. Впрочем, о развлечениях он думал меньше всего. Голова была забита мыслями о ситуации и о судьбе бывших членов группы. Корня - Кирилла Ковени, лейтенанта спецназа ГУИН, Лося - Логуя Сэргэха, якута, охотника и следопыта, прекрасного актера, способного сыграть и немощного старика, и японского дипломата, Веника - Саши Веничко, классного рукопашника, из лейтенанта внутренних войск переквалифицировавшегося в главу частного охранного агентства в Тюмени, Урки - Урмаса Кестудиса, латыша, водившего все виды авто и авиатранспорта, и Дорика - Аркадия Дормана, высококлассного специалиста по компьютерной технике. Все они входили в состав опергруппы, сумевшей ликвидировать врага государства, и половина из них уже находилась за пределами реального физического контакта.
Наутро снова позвонил Соломин и радостно сообщил, что Корень жив-здоров, но прячется на Смоленщине, так как почуял слежку и решил перестраховаться.
– Будет к двум часам на "запасном аэродроме", - добавил Соломин.
– Хорошо, я подъеду, - сказал Гордеев.
– Заметишь слежку - дай знать.
"Запасным аэродромом" они называли явочную квартиру в Строгино, о которой никто из бывшего начальства не знал, в том числе и сотрудники Управления спецопераций. Квартира принадлежала какому-то родственнику Соломина, который большую часть года пропадал в экспедициях по Западной Сибири в поисках новых нефтяных месторождений.
В два часа дня они собрались вместе в четырехкомнатной квартире, отделанной в соответствии со вкусом владельца ценными породами дерева: Соломин, Лось - Сэргэх, Корень - Ковеня и Гордеев. Придирчиво оглядели друг друга, оценивая внешние изменения.
Корень завел усы и бородку.
Соломин наголо побрил голову.
Лось превратился в респектабельного дипломата - с виду, отрастил седую шевелюру, нацепил очки с золотой оправой. Узнать его было трудно.
Не изменился только сам Гордеев, тщательно брившийся каждый день и ухаживающий за длинными - ниже мочек ушей - бачками; назвать их бакенбардами не поворачивался язык. Волосы Гордеев подравнивал каждый день и не позволял им вырастать длиннее трех миллиметров.
– Что происходит, пацаны?
– первым нарушил молчание кряжистый, рукастый Корень.
– Убит Веник, - помрачнел Соломин.
– Прямо на пляже в Крыму. Урмас разбился на мотоцикле под Ригой. Дорик угорел в бане. Все понятно?
– Кассетная ликвидация…
– Догадливый. И судя по всему, мы на очереди.
– То-то я неделю назад почуял - менять хавиру надо. Ветерок холодный подул.
Все одновременно посмотрели на Гордеева.
– Я знаю столько же, сколько и вы, - признался он.
– Нужна инфа. Кто идет по следу, зачем, кто распорядился нас уконтропупить, причины. Надо поднимать связи, искать ответы на вопросы. Жаль, что Дорик убит, нам очень нужен сильный компьютерщик.