Гарольд Карлович - это надо признать - был вдохновенен.

* * *

– Господин мичман, потрудитесь встать.

Женька Вальронд с трудом разлепил глаза. Ах, какие чудесные сны показывала ему эта ночь! Было еще рано. Но за переборками, где-то под самой палубой, по всему крейсеру шла странная суетня, хлопали двери, стучали люковицы. А перед плутонговым стоял механик Федерсон.

– В чем дело?
– спросил мичман, сладко потягиваясь.
– Судя по ранней побудке, мы травим тараканов?

– Обыск!

– Что?
– Вальронда так и выкинуло из койки.

– Да, голубчик. В прошлый раз мы плохо искали. В этом же обыске нам помогут добрые французы.

– Механисьён!
– возмутился мичман.
– Вы вольны обыскивать самих себя с любых точек зрения, даже в самом неудобном ракурсе. Но забираться в каюту офицера...

– Все офицеры, - сказал Федерсон, - покорились чувству долга. Покоритесь же и вы, мичман.

Французская полиция уже вовсю рыскала по крейсеру.

– Свинство!
– кратко выразился Вальронд и, полуодетый, схватив со стола папиросы, выскочил в коридор кают-компании, где уже было полно офицеров, таких же, как и он, растерянных и униженных.

– Господа, как вы могли позволить?
– спросил мичман.

– А что делать?
– пожался в ответ Корнилов.
– Не драться же нам с французами... Теперь только ворота растворяй пошире: беда на крейсер поперла!

Тут же, повизгивая, крутился и корниловский дог Бим - без хвоста. Между офицерами проталкивался плечом взолнованный Иванов-6, стараясь на ходу застегнуть мундир.

– Господа, господа, - говорил он потупясь.
– Как раз балаган, только вашей ярмарки не хватало... Что вы здесь торгуетесь? Прошу разойтись по командам. В Париж из Петрограда уже выехал военно-морской следователь подполковник Найденов, и скоро он прибудет в Тулон...

Это была новость. Каша, по-видимому, заваривалась крутая. На выходе из коридора кают-компании мичмана Вальронда задержал барон Фитгингоф фон Шелль.

– Женечка, - сказал минер с опаской, - виноват во всем Володька Корнилов! Я говорил ему, чтобы он не резал газеты...

– Да! Он перестарался и запорол нам всю выкройку. Нет хуже дураков, нежели дураки убежденные. Особенно, если дурак имеет чин лейтенанта, которого не заслуживает.

– Я все продумал, - сказал минер печально.
– Этими обысками и подозрениями мы сами революционизируем команду... Верно?

Вальронд пожал плечами, и погоны вздернулись - крылышками.

– Что тебе сказать, баронесса, на это? Я всегда и всем говорил, что ты у нас... умная девочка!

Теперь обыскивали весь крейсер. А это значило - ни один отсек, ни одна машина, ни одна башня, ни один погреб (не говоря о кубриках) не минуют рук опытного сыщика. Команда стояла навытяжку вдоль верхнего дека - и не уйдет отсюда вниз, пока обыск не закончится.

Вальронд подошел к комендорам.

– На этот раз, - сказал, - я могу смотреть вам в глаза, ибо в мою каюту уже залезли. Боюсь, что филеры нескоро вылезут оттуда, ибо у меня много портретов нелегальных барышень...

Матросы весело посмеялись - в общем, настроение было ничего.

– Евгений Максимович, - раздался вдруг окрик Быстроковского, - с командой не разговаривать... Следуйте в башню!

В башне, под креслом вертикальной наводки, полиция обнаружила револьвер. Держа этот револьвер в руке, мичман вернулся к своим матросам:

– Мне ведено узнать - чей это? Я надеюсь, что...

Он хотел сказать далее: "нам его кто-то подсунул", но тут честный Захаров шагнул вперед:

– Мой, ваше благородие.

Матросы переглянулись.

– Лыко...
– сказал кто-то сдавленно.

– А ты, - спросил мичман, - придумал ли причину, по которой этот револьвер тебе был нужен?

– Чего уж тут... мой, - упрямо повторил Захаров.

– Ну, смотри, тебе виднее.
– И Вальронд задумался, обеспокоенный.

Искали тщательно. Правда, выискали немало нелегальщины (весьма смутной политической окраски); разрозненные номера бурцевского "Былого", парижское "Наше слово"; был обнаружен еще один револьвер - в груде боцманского тряпья, но хозяин этого оружия, конечно, назвать себя не пожелал. К вечеру, когда люди уже измотались от напряжения, вдруг раздался торжествующий выкрик Корнилова:

– Нашли-и-и.

Быстроковский рысцой сорвался с места, побежал гуда:

– Что нашли?

И долетел ответный вопль:

– Список!

– Сколько?

– Шестьдесят девять человек...

– Список... список нашли, - зашептались матросы. И тут Вальронд заметил, что Павлухин пристально глядит на Перстнева. Мичману стало как-то не по себе, и он тоже помчался туда, где нашли этот список.

– Позвольте глянуть. Роман Иванович, - сказал Вальронд, выискивая среди фамилий своих людей, из носового плутонга.