Он ринулся к ней. Обогнув стул, поймал ее руку и прижал ее к себе, благодаря ее мысленно за то, что она, такая упрямая, дала ему возможность прикоснуться к ней. На протяжении многих ночей он сгорал от желания прикоснуться, прижаться своей плотью к ее плоти и удовлетворить. Какая мука! Она поцарапала его шею. Тогда он обнял ее руками так, что она не могла даже шевельнуться.

— «Никогда не доверяй мирному морю, это притворная тишина». Но сейчас я не могу сравнить тебя со спокойным морем, скорее уж, с бурным.

Тяжело дыша, она посмотрела на него.

— Я приехала в Лондон. Я сыграла свою роль. Дерри сжал ее, наслаждаясь ощущением ее нежной плоти.

— Я здесь главный актер. Ты будешь играть так, как я скажу.

— Когда я избавлюсь от тебя наконец?

— Ты знаешь ответ. Когда я найду Уайверна.

— Ну тогда найди его побыстрее и оставь меня в покое.

Он не мог удержаться от того, чтобы погладить ее, также он не мог не прикоснуться губами к ее шее. Она вывернулась и скорчилась.

— Отпусти меня. — Она задыхалась, голос был неровным.

— Только когда ты пообещаешь одеться. Ты и я, госпожа Хант, едем в город за покупками.

Она открыла рот. Он не мог сдержаться и поцеловал ее, но вовремя отпрянул, прежде чем она наградила его укусом. Он уже был ученым. Освободив девушку, он вышел из комнаты, но просунул голову внутрь, и она запустила в него башмаками. Они ударились о притолоку, и он улыбнулся.

— Я пришлю тебе служанку. Если ты не спустишься через час, я приду и сам одену тебя. И, Теа, bella, не могу обещать, что это все, что я собираюсь сделать.

Спросив у лорда Ханта разрешение отправиться с Теей за покупками, он ожидал в зале. Но он забыл про Элен Доугейт. Она явилась, в шляпе и плаще, с Теей позади, менее чем через полчаса после его ухода. Он сначала не заметил ее, так как Теа одела платье из бледно-голубой парчи, что оттеняло ее темные, как полночь, волосы. Он никогда не видел такой насыщенной тьмы. Если бы солнце стало черным, оно бы сверкало именно так, как сверкали ее волосы. Он заморгал, потом взял себя в руки, чтобы не забыть о своем плане. Его взгляд упал на Элен Доугейт.

— Госпожа Доугейт, мы не поедем в карете. Боюсь, вам будет неудобно. Вы останетесь в Бриджстоуне.

— Благодарю за заботу, милорд, но госпожа Хант не выезжает без сопровождения. Кучеры и слуги ожидают снаружи.

Он взглянул через голову госпожи Доугейт на Тею, но ее глаза были опущены, и она теребила складки своего платья. Ее губы изогнулись, выражая скрытое презрение, и он понял. Она сама послала за Доугейт. Он сделал шаг, и она пытается помешать ему. Кто потерпит поражение?

Так они и отправились в город — он, конюхи, слуга, Элен Доугейт и Теа, милая, черноволосая, полногрудая Теа.

— Почему бы тебе не претворять свои поганые планы в своем собственном доме? — сказала она ему практически одними губами.

Они направили своих лошадей за ворота Бриджстоунского аббатства. Впереди ехали люди, а Элен со слугой следовали за ними.

— Господи, леди, потому что ты в центре этих планов.

— И я сегодня буду приманкой?

— Разумеется. Я собираюсь проехаться с тобой по всему городу, чтобы каждый подмастерье и каждый герцог знал, что ты нашлась.

— Хочу огорчить тебя, — сказала она. — Этого Уайверна не заботит, в Лондоне я или в подземном царстве у Гадеса, хотя могу поклясться, что я нахожусь у последнего с тех пор, как встретила тебя.

Он посмотрел на нее, заметив ее порозовевшие щеки и дерзкий огонек в темных глазах.

— Ну, в таком случае я был там все это время вместе с тобой.

На этот раз она взглянула на него, но быстро отвернулась, опять покраснев. Они ехали по Странду к улице Флит, и он разглядывал шпили лондонских церквей, всех, кроме одной — церкви Святого Павла, которая была разрушена от удара молнии несколько лет назад. Он старался не смотреть на Тею. Она вызывала в нем дикое желание улечься с ней в кровать, несмотря на его недоверие и раздражение.

Вскоре они пересекли реку Флит, протекавшую через Лудгейт, и миновали церковь Святого Павла. В близлежащих улочках располагалось большое количество лавок свечных фабрикантов, шорников, торговцев мануфактурными товарами, шелком и бархатом, галантерейщиков, винных лавок и лавок, где торговали упряжью. Он привел Тею на одну из самых респектабельных улиц. Там сапожники были не такие чумазые, и здания всегда были оштукатурены. Много роскошных стеклянных витрин.

Он спешился и помог Тее, усмехнувшись ее усилиям не касаться его. Конюхи остались с лошадьми, а он провел ее по четырем лавкам с мануфактурными товарами, за ними шествовали слуги, а Элен Доугейт замыкала процессию. Франты и подмастерья расступались, как и водоноши, подпиравшие бочку с водой шестом. Уже перевалило за полдень, и цеховые рабочие и ученики заспешили по своим делам.