Виталий Евгеньевич Романов

Хроббит Броббл

Хоббит Фроггл лежал в кресле, закинув копыта на стол и довольно похрюкивая.

Барбитуриски, выпитый накануне, согревал душу. В окне рабочего кабинета маячило белое солнышко. Жизнь казалась хоббиту прекрасной.

– Фроггглл!
– раздался за спиной крик Проггла.
– Тебя ищет босс.

"Конец", - страшная мысль галопом проскакала по лиловой голове хоббита и тут же предательски сбежала. Гонорар за новый рассказ был пропит еще вчера. Муза, изрядно уставшая от барбитуриски, покинула Фроггла, так и не оставив на прощание никаких идей. Даже не нарисовала помадой на зеркале номер своего телефона! А рассказ нужно было ставить в номер... как всегда срочно.

Дверь распахнулась.

– Пссстроггглл!
– рявкнул босс.
– Где материал, лиловая пстшмо?

– Фххххрррр... Мздппрр...
– промычал Фроггл, сдуваясь до размеров обычного карманного Боббита.

– Даю тебе один день, старое пссттрло!
– по лицу было видно, что босс не сможет больше жить без рассказа. Забравшись на стол, он гневно топал копытами. Он корчит страшные рожи - совсем как Уроббит. Потом, воинственно размахивая хвостом, загнал дрожащего Фроггла в угол и проорал ему прямо в фиолетовое ухо:

– Я уволю тебя, пстшшмо! У тебя на уме только барбитуриски! Последний шанс! И чтоб обязательно была реклама дрындердесов!!!

Наступил конец света. Солнце убежало за угол дома. Тень неминуемой расправы нависла над Фрогглом. Он сидел, съежившись в комочек, и пальцем ковырял обивку кресла...

Барбитуриски уже не согревал душу. Музы покинули хоббита - все до единой. Он звонил по номерам, оставшимся в старой телефонной книге. "Занята...

Обручилась... Не сможет подойти к телефону... Больше не живет... Что у тебя с ней было, негодяй?!"

Даже пегасы разбегались от Фроггла, некоторые безжалостно лупили его копытами, втаптывая в грязь. Все бросили несчастного хоббита. Только барбитуриски продолжал медленно всасываться в кровь, напоминая о пропитом гонораре...

Доковыряв кресло, Фроггл отправился умирать под колесами дрындердеса...

Он бродил по улицам города, понимая, что если не родит идею - карьера завершена.

Завершена... Он - неудачник...

– Голубчик!
– прошептал вкрадчивый голос, кто-то схватил Фроггла за руку.
– Я знаю, как помочь твоему горю.

Хоббит быстро скосил глаза в сторону. Маленький чумазый цыгоббит приплясывал рядом...

– Изыди, чудовище, - пробормотал Фроггл, выдергивая руку.
– Я сам отстал от поезда...

– А зря, - чуть слышно ответил незнакомец.
– Чудо-машина запросто сделает тебя счастливым.

– Машина?
– остановился хоббит. "Что я теряю?
– подумал он.
– Муз не вернешь, на карьере поставлен крест".

– Просто загляни вот в эту дверь.

Петли обиженно скрипнули, когда Фроггл потянул за ручку.

– Там темно, - сказал хоббит, осторожно посмотрев внутрь сквозь щелочку. И на всякий случай добавил: - Денег у меня нет.

– Переступи черту...
– шепнул чей-то голос из тьмы.
– Ты все поймешь.

Хоббит Фроггл открыл дверь и шагнул внутрь...

– Ха-ча-пуууууур!
– сказала машина, выплевывая фроббита Хоббла обратно.

По улицам лениво гуляли фроббиты, и сияло над головой беспечное фиолетовое солнце. Хоббл мечтательно улыбнулся и двинулся вперед, разглядывая зеленые драконьи лапки. "А ноги-то, ноги! Как у кузнечика!" Шеф и его статья остались где-то там, с другой стороны двери... Туда всегда можно будет вернуться...

попозже, когда пройдет несколько дней. Шеф устанет топать копытами и забудет про материал. И даже про дрындердесы. Тогда наступит время шагнуть обратно. Хоббл радостно поскакал дальше.

На углу двух улиц фроббит остановился. Перед ним, на стене висело объявление:

"ИХ РАЗЫСКИВАЕТ ТУЛИПЦИЯ".

Мурашки жизнерадостно забегали по толстой шкуре. "Тулипция", - подумал Хоббл. Он вспомнил знакомого тулипа, и ему сделалось нехорошо. Еще сильнее нехорошо ему сделалось после того, как в изображении на фотографии он узнал себя. Хуже всего было то, что и окружающие фроббиты тоже узнали...

– Держи... хватай... гаси...
– орала толпа, жадно пощелкивая драконьими зубами.

Острые когти рассекали воздух за спиной. Хоббл несся огромными скачками, вперед, к спасительной двери...

Вот и темный проем...

– Че-бу-рэээээээ!
– пропела машина, выбрасывая проббита Дроггла на свет.

Дроггл подозрительно огляделся... По улицам бродили натуральные проббиты: они все были коротко подстрижены - щетинкой, каждый обладал свинячим пятачком и заплывшими глазками. Над головой сияло зеленое солнце. Сквозь ослепительную корону светила на мир взирал Шорш Ашинтон.