— Кто тебе приказывал?

— Так уж и приказывал. Мне приказывать — это еще надо умудриться.

— Не виляй, Моня. Говори. Пристрелю ведь.

— Ну, Калмыков, скажем. Устраивает тебя? — Моня посмотрел на Настю. Та быстро кивнула, словно знала, кого он назовет.

— Как на него выйти?

— Как выйти, как выйти... Позвонить да выйти. Только зачем это тебе?

— Рассчитаться надо. По полной.

— Рассчитаться. А ты знаешь, что значит рассчитаться? Убить его хочешь? Какой смысл? Лучше ей станет? — Моня кивнул на Настю. — А? Лучше тебе будет, девочка?

— Лучше, — твердо ответила Настя.

— Ты так говоришь, потому что еще маленькая. Извини, конечно. А папа-то твой тоже был себе на уме. Я тут, пока тебя ждал, в компьютере поковырялся. Открыл там кое-что. Уничтожили почти всю информацию. — Он сделал ударение на слове «почти». — Но кое-что там заперто, так что не сотрешь, если лох. А работали лохи, сразу видно. В общем, папаша твой...

Настя дернулась, когда этот тип сказал «папаша».

— Не тушуйся. В общем, папаша твой лимон зеленых заныкал. Как он их выдолбил у Калмыкова, не имею понятия. Только лимон спрятан на лесопилке. В их месте. Что за место, не знаю. Знает, наверное, Калмыков. Но и ему не известно, что там лимон. Вот такая история. Так что, думайте, ребятки, думайте. Лимон зеленых, если на троих, все равно деньги немалые. А ты меня убить хочешь, мудак, — неожиданно закончил Моня. — Что смотришь? — продолжил он, заметив, как дрогнул пистолет в руках Димки. — Хочешь, чтобы я еще кое-что рассказал? В общем, так. Я вызываю Калмыкова на лесопилку. Там мы его убираем. Половину бабок беру я. Половина — по-честному — ваша. Идет?

— Когда? — спросил Димка.

— Не знаю. Через пару дней. Сейчас его в городе нет. Груз отправляет, в Финляндию поехал, контролировать чего-то там. У него еще охрана, не забудьте. Так что без меня вам кранты. Понимаешь меня, Димуля? Это тебе не продавцов в магазине пугать.

Димка посмотрел на Настю, и в этот момент она вскрикнула. Обернувшись к Моне, Димка снова вскинул пистолет и едва не нажал на курок. Моня по-прежнему сидел на полу, выставив вперед руки, свободные от намотанного Димкой скотча, и демонстративно сжимал и разжимал пальцы.

— Спокойно, Димочка, спокойно. Или ты думал, что меня обуешь? Наивный ребенок. Если бы я хотел, я бы вас уже обоих уделал. И пистолетик твой не помог бы. Так-то вот. В общем, слушай сюда. Мне было приказано инсценировать самоубийство. — Он кивнул на Настю. — Так что я звоню и говорю, что все сделано. И назначаю стрелу на лесопилке. Это — раз. Вы едете со мной. Это — два. Ты мне поможешь грохнуть этого жлоба, Димочка. Это — три. Деньги делим, как сказано. Это — четыре.

— А потом? — спросил Димка.

— Потом? Будете хорошо себя вести, все будет в елочку. Все, я пошел.

Моня пружинисто поднялся на ноги и, не обращая внимания на пистолет, сделал Димке ручкой:

— Пока. Я вам позвоню. Сидите здесь и носа не высовывайте.

Дверь за ним закрылась.

Настя поднялась с кресла, прошла в свою комнату. Порылась в письменном столе — деньги были на месте. Они лежали в нижнем ящике, накрытые листом бумаги. Моня поленился шарить в детском столе. «Конечно, — подумала Настя. — В компьютере он нашел больше».

— Ну, что скажешь? — спросил Димка, подойдя к ней.

— Скажу, что мы с тобой должны играть против всех этих гадов.

— Это круто, Настя.

— Если не хочешь, можешь отвалить. А у меня выхода нет. Я должна уничтожить этих уродов. Ну что? Валишь?

Ответить Димке не дал длинный звонок в дверь. Они кинулись в прихожую, Димка спрятал пистолет за спину и встал у стены.

— Настя! Открой! Это Николай Егорович! Сосед!

Настя открыла.

— Слушай! Это не от вас сейчас парень выходил?

— Какой парень? — спросила Настя.

— Я так и думал, что не от вас, — ответил Николай Егорович. Он стоял на площадке, растерянный, в домашнем, вытянутом на коленях и локтях спортивном костюме. — Какой-то парень вниз упал. Только что. С нашего этажа.

Он взял Настю за руку и провел мимо лифта к площадке, выходившей на улицу длинным балконом. Площадка вела на черную лестницу.

— Во. Через перила сиганул прямо вниз. Я вышел в мусоропровод ведро выкинуть, слышу крики на улице.

На сером асфальте внизу Настя увидела раскинувшийся крестом силуэт Мони.

Они ехали к Кузу на Фонтанку. Настя сказала, что ей невмоготу находиться сейчас дома, после этого ужасного Мони, после его непонятной смерти. Она позвонила Марку, сказала, что срочно нужен его совет, что дело очень важное, и он, разумеется, ответил, что работу пошлет куда подальше и будет ждать Настю в своем кабинете.

Настя решила ехать на метро. Потом долго думала, почему они не взяли такси, ведь денег было достаточно. У нее наличными четыре и у Димки полторы тысячи долларов.