Симбилон Кайф одарил Сирифорна, Гонивола и Навигорна быстрым, вежливым кивком головы и широкой заученно скромной улыбкой. Казалось, он весьма польщен тем, что оказался в компании столь высокопоставленных лордов. Граф Файзиоло, человек с грубоватым, квадратным лицом, который никогда особенно не церемонился, жестом пригласил Симбилона Кайфа следовать за ним, и тот, не теряя времени, двинулся к ложе, где расположились трое друзей. Но он производил явное впечатление человека, который знает, что попал совершенно не в свою стихию.

— Вы слышали? — спросил Файзиоло. — Престимион посадил Дантирию Самбайла в подземелье! Мне сказали, что его приковали к стене цепями. Можете себе такое представить? В Замке только об этом и говорят.

— Мы только что узнали об этом, — ответил Сирифорн. — Что ж, если это правда, то у короналя, без сомнения, имеются серьезные причины посадить его туда.

— А что это могут быть за причины? Неужели этот невежа Дантирия Самбайл сказал какую-то страшную грубость? Или, может, не правильно приветствовал короналя? Или испортил воздух на церемонии коронации? Кстати, кто вспомнит, присутствовал ли Дантирия Самбайл на церемонии коронации?

— Я не помню, чтобы видел, как он приехал в Замок, когда мы все вернулись сюда после похорон Пранкипина, — сказал Гонивол.

— Я тоже, — подхватил Навигорн. — А ведь я встречал основной караван из Лабиринта. Дантирии Самбайла в нем не было.

— И все же нам известно из надежных источников, что он в Замке, — возразил Сирифорн. — И по-видимому, находится здесь уже какое-то время. Достаточно долго, чтобы успеть оскорбить Престимиона и попасть в тюрьму. И все-таки никто не помнит, как он приехал.

Это очень странно. Где бы он ни появлялся, Дантирия Самбайл создает вокруг себя много шума. Как ему удалось приехать в Замок никем не замеченным?

— Да, странно, — согласился Гонивол.

— Действительно, странно, — прибавил принц Файзиоло. — Должен, однако, признаться, меня радует, что Престимиону каким-то образом удалось заковать этого отвратительного монстра в кандалы. А вас?

В последовавшие за коронационными торжествами дни Престимион тоже много думал о прокураторе Ни-мойи. Но он не спешил выяснять отношения с родственником, который много раз предавал его в трудные времена недавней гражданской войны. Пусть немного потомится в тюрьме, думал Престимион. Сначала необходимо решить, как именно следует вести его дело.

Вне всякого сомнения, Дантирия Самбайл был виновен в государственной измене. Он настойчивее, чем кто бы то ни было, за исключением, возможно, самой леди Тизмет, подстрекал Корсибара к его безумному восстанию. Ему принадлежала идея разрушения дамбы на реке Ийянн, и последствия этого безрассудства были ужасны. А в битве у Тегомарского гребня он поднял руку на Престимиона: издевательским тоном предложил, чтобы поединок между ними решил, кто станет следующим короналем, и бросился на Престимиона с топором и саблей. В той схватке верх одержал Престимион, хотя ему это дорого стоило. Но он не смог убить своего побежденного родственника прямо на поле боя как он того заслуживал. Вместо этого Престимион приказал тогда взять под стражу Дантирию Самбайла и его злобного прихвостня Мандралиску, чтобы впоследствии предать их суду.

Но как, думал Престимион, можно судить прокуратора за преступления, о которых не может вспомнить никто, даже сам обвиняемый? Какие доказательства можно собрать против него? «Этот человек был главным зачинщиком гражданской войны» — это правда.

Но какой гражданской войны? «В его преступные намерения входил захват королевского трона после устранения Корсибара». Корсибара? Кто такой Корсибар?

«Он угрожал жизни законного короналя на поле боя и применил против него смертоносное оружие». Какого боя? Где? Когда?

На эти вопросы у Престимиона не было ответов. И к тому же в первые дни царствования следовало сначала решить более срочные задачи.

Большинство присутствовавших на коронации гостей разъехались по домам Принцы, герцоги, графы и мэры отбыли в свои владения; бывший корональ, а теперь понтифекс Конфалюм отправился вниз по реке Глэйдж, в долгое и печальное путешествие, которое приведет его в новое подземное жилище в Лабиринте.

Лучники, борцы и фехтовальщики, продемонстрировав свое мастерство на Играх в честь коронации, тоже отправились по домам. Принцесса Терисса вернулась в Малдемар, чтобы подготовиться к путешествию на Остров Сна и выполнению ожидающих ее там обязанностей. В Замке стало гораздо тише, и Престимион наконец обратился к государственным делам.

А их было по горло. Он всем сердцем желал получить этот трон, но теперь, когда его желание исполнилось, его подавляло безмерное количество стоящих перед ним задач.

— Я просто не знаю, с чего начать, — признался он, устало глядя на Септаха Мелайна и Гиялориса.

Они втроем находились в просторной комнате, отделанной редкими породами дерева и полосами сверкающего металла, которая была центром официальных апартаментов короналя.

Тронный зал предназначался для помпезных и торжественных государственных приемов, а здесь корональ денно и нощно трудился на благо государства.