– Что это за наколка у тебя такая?
– спросил я, чтобы переменить тему.

У Валерика поперек груди аршинными буквами было коряво вытатуировано: "Вовва" Это странное имя, как облако, плыло над синим парусником и синими лохматыми пальмами.

– Понимаешь, - сказал Валерик доверительно, ведь теперь мы стали близки друг другу, как братья.
– Вообще-то тут было наколото "Нонна"... знакомая... хорошая дивчина... рыжая такая. Ну а я надумал в Геленджике жениться, а ее звать Виктория... черненькая такая. Неудобно, правда? Она Виктория, а у меня на груди - "Нонна". Некультурно, правда?

– Некультурно.

– Вот! Но не сотрешь. Еще хуже будет, с подозрением, вроде скрываю. Попросил переколоть. Из "Нонны" ничего путного не выходило, кроме: "Вовва". Ну и ладно! Хоть не обидно ей, Виктории. Вроде это я - Вовва. Правда?

– Правда.

В дверях стоял Васька, присланный отцом. Он нетерпеливо шмыгал носом. Очевидно, прибыл с важными сведениями. В узких, раскосых, с напущенными верхними веками глазах его светилась попеленковская смекалка. Он ждал, когда я останусь один.

– Ну, ведь гад Климарь, змея!
– не унимался Валерик.
– Чего он мне про нее говорил, а? Чего говорил про девушку?!

– А ты и обрадовался!

– Ну я чего ж, я на короткую побывку. Ну, гад! Это ж надо ему ноги вырвать и спички вставить! Будет знать, как шутить с флотом!

Трудно было представить, что забойщик разрешил бы проделать с собой такую сложную операцию. Конечно, морячок был крепок, но в пальцах Климаря он бы треснул, как огурец с грядки.

– Ты иди догуливай, - сказал я Валерику.
– А я посижу.

Не хотелось мне посвящать Валерика в эти сложные дела. Пусть гуляет отпуск короток, а там снова война.

– Ну ладно, - он посмотрел на себя в осколок зеркала, вмурованный в стенку печи.
– Н-да... Ну ничего.

Кривендиха посветила ему плошкой, он потер ладонью о печь и прибелил скулы. Конечно, драка не сделала Валерика краше. Но человек, возродивший обычаи честной кулачной драки, мог рассчитывать на снисходительное отношение. Сегодня синяки приравнивались к медалям. И морячок, подмигнув мне заплывшим глазом, не робея и не стыдясь, вынес свое лицо на суд веселящихся глухарчан. Хороший он был парень, Валерик, хотя и слишком резвый.

Кривендиха последовала за сыном достойно, расправив подол длинной холщовой юбки, как и подобает матери героя.

Васька облегченно вздохнул.

– Дома ваша, - сказал он, оглянувшись на дверь, - сидит, чего ей?

Он действительно был смышленым парнем, Васька: в правильном порядке докладывал.

– Варвара пришла на гулянку, - продолжал Васька как будто равнодушно.

Глаза у него были чуть сонные, прищуренные, как у кота на солнцепеке. Но кошачий сон - обман для мыши.

– Она вышла с хаты, а вы как раз подались с Валериком драться. Так кто ж кого побил, а?

Я вспомнил - узорчатая плахта, красные сапожки, яркая белизна крепдешина, насмешливый взгляд.

– Так кто ж?
– переспросил Васька.

– Перемирие вышло.

– Тю!
– огорчился он.

– Ты ближе к делу!

– Она к Климарю подсела, сказала чегой-то. А чего- не слышно.
– Тут Васька виновато хлюпнул носом и почесал босые ноги одну о другую.
– Климарь долго смеялся, вроде она пошутила... А потом к Семеренкову пошел, на другой край гулянки, с ним поговорил. И они подались... На огороды, вроде вместе... Климарь его обнял вроде рукой, вроде как дружки.

– Чего заладил вроде?

– Что ж я, маленький? Не понимаю?
– спросил Васька с интонациями Попеленко-старшего. Он только не добавил "политически", не дорос еще до таких высот.
– Когда шутят или когда дружки на самом деле - сразу видно, как в картинке. Ну вот, на огороды они подались, а потом дальше, до леса. Я хотел батьке доложиться, а батька с пулеметом за вами побег! Вот и все. Ничего такого больше не было. Слушайте, а вы мне дадите из пулемета пострелять? Я уже с винтовки стрелял и с автомата!

– Дам, - сказал.
– Только, Василий, не сегодня и не завтра.

– Тю!
– сказал Васька.
– Может, когда война кончится? Тогда пули заприходуют! Пули - они тоже грошей стоят, начнется экономия.

– Сказал, значит, дам. К Варваре кто-нибудь заходил?

– Не.

– И она сразу, как вышла из хаты, подалась на гулянку, ни с кем не говорила?

– Не. Прямо к тому подошла!

– Кому "тому"?

– Та к Климарю. Аспиду.

Ничего я не понимал!..

Ясно было одно: рано утром Климарь получил какие-то сведения от Варвары, поэтому и оставался спокоен, даже согласился гулять у Кривендихи. Он ждал новых сообщений. И когда Варвара готова была передать их, забойщик стравил нас с морячком, чтобы избавиться от наблюдения. Но как он определил нужную минуту? Что послужило сигналом?